— Пустите  меня – вдруг  произнесла  девица   ему. И  уже  громче  и  уверенней.

— Тебе  что  идти  некуда? – произнес  Дмитрий.

— Некуда – ответила  девица, не  сводя  с  Дмитрия  своих  карих, хоть  и  холодных,  но  привлекательных  глаз, очаровательной  совсем  еще  юной  кареглазой  пепельноволосой  шатенки – Совсем  некуда, дяденька.

  Дмитрию  она  понравилась. И  с  учетом  одиночества  одинокого  вдовца, он  вдруг  решил  приютить  эту  довольно  красивую  молодую  дивчину  у себя. Просто, он  захотел, чтобы  была  женщина  в  доме.

  По  одежде  было  видно, что  она  не  из  деревни. Больше  смахивала  на  городскую. И  деревенской  жизни, вероятно, она  не  знает, потому  так  все и кругом  осматривает.

  Дмитрию  было  одиноко  и  скучно  в  старом  деревянном  своем  вдовца  доме. Не  было  никого. Ни  жены, ни  детей. Один  только  хряк  Борька  в сарая. С  которым, он  постоянно  разговаривал, чтобы  не  сойти  от  одиночества  с  ума.

  Дом  Егорова  Дмитрия  был  довольно  далек  от  других  домов  в  своей  деревне. И  от  всех  соседей. Стоял  близко  к  лесу, почти  чуть  ли  не  в самом  лесу. И  на  самом  краю  деревни, отдельным  домом  и  огородом. Да  и  соседи  жили  своей  жизнью  и  не  лезли  часто  друг  к  другу. Все, что  было  не  так  давно  из  общения  с  соседями, так  это  то, что  сообща  похоронили  его  Антонину, жену  Егорова  Дмитрия  и  мать  его  двоих  воюющих, где-то  под  бывшим  Красноярском  сыновей  Ивана  и  Алексея.