Горожанин 1 (вскакивая на какие-то ящики, неумело, но с энтузиазмом обращает на себя внимание):
-Граждане!
На наших улицах триумф,
На наших улицах победа!
На улицах Парижа!
Горожанин 2 (в толпе, обнимая всех подряд, не деля и не разделяя, с воинственным кличем):
Один раз пойти рискнув,
Мы восстали против света,
Которым дух унижен!
Толпа (с радостно-яростным одобрением):
-Да!
Горожанка 1 (разнося из корзины вина, разливая их, со смехом отбиваясь от хмельных приставаний):
Встали с отцами нашими,
Братьями, мужьями и детьми.
Наши улицы Парижа!
Гул одобрения.
Горожанка 2 (дергая за полы одежды Горожанина 1, стоящего на ящиках):
И до дна испьем всей боли чашу,
За спины, что стегали плетьми,
И дух, что был унижен.
Горожанин 1 отмахивается от нее.
Горожанка 2 (не выдерживая):
-Да слезь ты, другим охота тоже!
Ее слова встречают поддержку, Горожанина 1 стаскивают со смехом с ящиков. Тут же кто-то сноровистый и юркий впрыгивает на его место, пищит:
—Граждане!
Голос из толпы:
-И этого малахольного тоже!
Стаскивают снова. На ящики забирается настоящий великан с зычным голосом и устрашающей внешностью. По толпе проносится свист.
Вскочивший:
-Граждане!
Горожане:
Крик моего рождения
Равен твоему.
Уровняют улицы Парижа!
Мы терпели лишения,
Терпели оковы и тюрьму:
Они терзали дух, что был унижен!
Под вскочившим великаном рассыпаются ящики, не выдержав его веса. Он падает на толпу, что с визгом разбегается.