Камиль Демулен. Вина?
Жорж Дантон. Наливай.
Оба отходят к столику, переступая через бумаги, и Камиль Демулен дрожащей рукой разливает вино из кувшина по двум кубкам. Себе наливает меньше, едва-едва половину, Дантону наливает полный. Тот с удовольствием делает глоток, жмурится.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Дантон и Демулен. Гостиная.
Камиль Демулен. Я всё думаю…
Жорж Дантон. И как тебе не надоедает, а? вечная тюрьма в мыслях и никакой свободы! Я не понимаю тебя совершенно.
Камиль Демулен. Я говорю серьезно, Жорж. Мы начинали весело, признаю! Весело было петь на улицах, весело было громить дома и вещать для народа. Но теперь, давно уже все меняется.
Жорж Дантон (в ярости). А что меняется? Что может измениться? Все те же речи и те же погромы! И мы те же!
Камиль Демулен (вскакивая с места и снова едва не путаясь об ножку кресла). Жорж, очнись! Те, с кем мы начинали, они…уходят! Они все уходят!
Жорж Дантон (тоже вскакивает). А мы остаемся. Камиль… (хватает его за плечо), взгляни, как меняется этот мир! Мы его меняем. Мы – титаны! Мы властвуем над народом и все, чего желает народ…
Камиль Демулен. Народ не знает, чего желает. Ему говорят…теперь ему говорят и он соглашается. Или не соглашается, но и не протестует. Оглянись, смерть стала привычной. Ее не боятся. Вчера возвышают, а сегодня клеймят позором. Вчера готовы были отдать жизнь, а сегодня готовы перегрызть горло и бросить тухлятиной в позорную телегу!