Горожанин 6:

-Граждане, это – Сен-Жюст!

Сам Сен-Жюст, что сражается за нас,

За свободу, за счастье, не жалея сил.

Толпа спешит к Сен-Жюсту. Он смущен, ему явно не до ликования толпы.

Мы с тобою, Сен-Жюст! Здесь и сейчас,

Мы с тобою в светлый мир!

Сен-Жюст (выбираясь):

Граждане! Простить меня прошу, —

У нас есть…еще один враг,

Что казался другом. Я спешу,

Пропустите…

Горожанин 7:

-Дайте ему сделать шаг!

Имейте совесть, вы задушите его любовью!

Мы с тобою, мы с Комитетом, с вами!

С Робеспьером и за его речами!

Сен-Жюст:

-Осталось немного до конца крови!

Ускользает, сворачивает от толпы.

Толпа:

Ликование, ликование —

Бешеное чувство.

Оно пришло за страданием,

И пусть сейчас безрассудство,

Но мы разгибаем спины наши

И мы обличаем врагов,

Принимая на всех одну чашу,

И не принимаем новых оков.

Свист лезвия гильотины. Раз, другой, третий. Толпа не реагирует уже на гильотину с трепетом или испугом. Она равнодушно оставляет ее за краем сознания, словно бы так и надо, и гильотина была всегда и всегда был этот свист лезвия, и тяжелый грохот и сдавленный стон кого-то, кому жертва была особенно близка…

Ликование, ликование —

Оно приходит на смену страданию,

Мы не жалеем братьев и отцов,

Что вернуть хотят нам гнев оков.

И мы обличаем их, веря в наказание,

Но мы свободны и это ликование!

Сцена 2.6 «Страх, что гонит сон прочь»

Спальня Демуленов. Ночь. луна серебрит их комнату таким образом, что кажется, что оба: Камиль и Люсиль уже призраки. В спальне также стоит колыбель. Люсиль вскакивает снова от беспокойного сна и также снова зажимает себе рот рукой, закусывая даже кожу, чтобы не сорвать с губ крик и не выдать своего испуга.