-Замолчите! – приказывает Людовик. Но даже приказ его усталый. 

-В самом деле, Неккер, — насмешливо и демонически вторит темнота, расступаясь и являя графа д’Артуа собственной персоной, — нельзя быть настолько трусливым!

-Ваше высочество…- Жак почти оскорблен. Но что ждать от этого графа? Впрочем, плевать. Жизнь при дворе учит не обижаться, учит молчать. Даже если больно. Особенно если больно.

-Да знаю я, знаю, — прерывает д’Артуа, — успокойтесь, Неккер! Солдаты сдержат толпу, если та посмеет собраться.

            Людовика едва заметно передергивает от этих слов. В эту минуту ему самому неприятен д’Артуа, но у него есть решение, решение, которое привычнее уступки. И в нем есть сила, желание взять ситуацию под свой контроль. Воитель, которым Людовик никогда не был.

-Будет кровь…- выдыхает Неккер, понимая, что ничего ему не добиться.

-Это будет кровь предателей! – жестко возражает граф, и король вздрагивает опять. В его народе нет предателей. В его народе есть заблудшие и несчастные. Ему хочется уйти, спрятаться, но куда уйдешь от собственной совести и собственных мыслей?

            Неккер молчит. Он стоит, глядя на короля. За годы Жак знает, что и как прочесть в его взгляде. Людовик умоляет его взглядом остаться, но это значит принять сторону д’Артуа, гибельную заранее. Гибельную для души, для страны – для всех!

-Заседание состоится. Решение этого сборища будет аннулировано, — подводит итог д’Артуа и Неккера неприятно вдруг касается мысль, что слишком уж граф в своей стихии, как будто бы желал только возможности проявить себя.