А я, кажется, помню процесс над Эбером!
Над предателем свободы и лицемером,
Как в краже обвинили его…
Или это не он?

Разминает ноги, делает несколько шагов взад и вперед.

Столько было их! Столько! Как
Мне удержать все уме, вплоть до имен?
Сколько их ушло во мрак?
А я ведь даже не при чем!

Оглядывается на решетку.

Да, мы были готовы к смерти, да!
На словах умереть – легко, увы.
А теперь, когда давит тюрьма,
Я трепещу в ожиданиях тьмы.
Пали враги, пали друзья —
А нам, законникам их иметь нельзя…

Начинает метаться по камере.

Нам нельзя любить,
Можно лишь судить,
А я…любил!
И нет мне сил,
Стоять…смотреть…

Прикладывается к бутылке.

Ну где же смерть?
Ну почему так долго? Мне
Казалось, помню, что казнь близка,
И быстро приходит она…
Помню, я продвигал отсрочку!

Ха-ха-ха! Срок жизни кончен и на смерть
Я только молюсь. Молюсь, чтоб скорее.
Воспоминания мои что змеи,
И я хочу истлеть!

В бессильной ярости бьет кулаком по ложу.

Имена, имена! Сколько ушло?
Эбер, Дантон, Демуленов чета?
Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон…
Тысячи сложили имена!

И проклятая память
Мне их не может оставить,
Но – душит мне дух все равно,
А я…я только закон!

Сцена 1.16 «Забыться…»

Фукье снова лежит на постели. бутылка рядом с ним почти пустая. Снова бьют часы, но она, находясь в очередном бреду, не слышит их.

Фукье.

Забыться, забыться, забыться!
К черту всех, всё, хочу назад, хочу найти
Те самые, родные, к дому пути,
А вокруг имена и лица…имена и лица!