Я брошу всё пустое,

И пусть это мне жизни стоит,

Но как тут устоять,

Когда дух свободой опьянен?

Я буду драться…

Замечает Свободу, мелькнувшую в толпе, которая медленно кружит ее. Бросается к толпе, вытаскивает кого-то, занимает место, хватает Свободу за руку, останавливая ее движение.

я должен сказать,

Как я люблю

И как обречен!

Свобода пытается снова переплести свои пальцы с его пальцами, но толпа снова кружит Свободу и Сен-Жюст выходит из толпы, проходит по разбросанным, своим же листам. с решимостью, которую не может сломить ничего:

Мой дух болен свободой, и я

Отдаюсь пляске всех битв.

Свобода! Дорогая моя,

Я буду драться, или я буду убит.

Усмехается, оглядывается на Свободу, которой снова не разглядеть, отворачивается, прижимает руку к сердцу, но будто бы не осознает этого:

Клянусь тебе усталость не знать,

Клянусь тебе до конца стоять,

И обрести покой лишь в смерти,

Мне сердце рвёт холодный ветер…

Толпа медленно отступает в серость своего мира. Свобода прячется, нерешительно и с тревогой провожая толпу взглядом. Восстанавливается провинциальное затишье и ленность, словно бы и не произошло ничего. Сен-Жюст набрасывает на плечи дорожный плащ и слова его звучат скорее как заклинание, он обращается к своему духу, а не к какому-то определенному лицу.

Мой дух болен свободой, и я

Отдаюсь пляске всех битв.

Дорогая свобода, ты будешь моя,

Или я буду убит!

Свобода совершает не то прыжок, не то неосторожно бросается к Сен-Жюсту наперерез, не то желая его остановить, не то в желании благословить, он останавливается, приподнимает ее лицо за подбородок и заглядывает ей в глаза.