Фукье молчит. Он снова сидит на своем ложе, пытаясь нащупать бутылку рядом с ним.

                Вспомни, как по твоему слову, по твоему!
                Вы устроили унижение всему!
                Ладно на казнь, ладно на это!
                Но я женщина только… только мать,
                А ты велел через завесу тонкую держать
                Двух жандармов от ночи до света.

Фукье-Тенвиль (холодно).

                Да, мы много велели и приняли мер,
                Чтобы не допустить побега.
                Так что же я? Перед законом лицемер?
                Я не должен был делать этого?
                Преступник есть преступник. Есть суд…

Мария-Антуанетта.

                От суда правосудия ждут!
                А от вас была лишь клевета и ложь,
                На которую отвечать уже не было сил.
                И освобождением стал гильотины нож,
                И покой, которым не жаловал мир…

Фукье-Тенвиль.

                Ты не пытайся жалобить меня!
                Я – закон.  – твой судья.
                Твой судья – народ. когда
                Они приходили к тебе – ты мотала
                Все деньги на ветер и только слова
                Оставляла!

Мария-Антуанетта отступает в угол. Фукье поднимается с ложа, наступает на нее.

                Ты, которая любила покутить,
                Которая любила в карты поиграть…
                Тебе ли меня сейчас судить,
                Тебе ли жалобу мне предъявлять?
                Я знал нужду. И дети мои ее знали,
                И узнают еще, потому что таков итог.
                Суд был лжив, мы во многом лгали,
                Но мы судили порок!