-Не велено его беспокоить, приходите позже.

            Люсиль ощущала его презрение кожей и покорялась, уходила. А потом она стояла под окнами, наблюдая, как иногда мелькает по комнате знакомый ей силуэт.

-Передайте ему это, — попросила Люсиль однажды, протягивая письмо Сен-Жюсту.

            Он брезгливо, двумя пальцами, будто боясь подхватить проказу, взял конверт из ее рук:

-Что это?

-Передайте это ему, — повторила Люсиль, — если у него есть еще память…если он еще помнит свою дружбу. Передайте.

            Сен-Жюст неопределенно повел плечами, что следовало толковать единственно только как: «как же вы мне надоели – предатели нации. Моя бы воля – я бы вас всех отправил на гильотину, но, так и быть, пойду на уступки и передам этот паршивый конверт, однако, мое презрение неизменно и ваше присутствие здесь нежелательно».

            Люсиль ушла. Она пыталась придумать побег для своего мужа и даже перешептывалась со стражей, но…

            Ее попытка не увенчалась успехом. Более того, ей вдруг почудилось, что за нею следили в этот момент.

            Она металась по улицам Парижа и металась сейчас по комнате, бесцельно заглядывая в шкафы и ящики, как будто бы ища ответ.

            Ответ, которого и быть не могло.

            Сначала Люсиль думала, что ее письмо к Робеспьеру не было передано, но Франсуаза отвергла эту мысль:

-Сен-Жюст не посмеет, — просто сказала она.