Так кончалась слава и всякая вера в будущее.
***
Когда свершилась та страшная ночь… когда Сен-Жюста ударили, оглушили и он упал, обливаясь кровью, когда грохнул страшный выстрели Робеспьер упал также в кровь, живой еще, но с перебитой челюстью, когда многих брали – кого с сопротивлением, а кого без…
Кутон понял, что боится смерти. Он не хотел умирать так, как умирали другие, на гильотине, через позорный суд, через толпу, что одинаково плевалась и в тех, кого вчера бранила и в тех, кого вчера еще хвалила.
Он выхватил из кармана кинжал и попытался зарезать себя, но только порезал немного кожу, а кинжал выбили и его самого швырнули на пол кулем и он попытался ползти, когда чей-то тяжелый сапог ударил его в живот и затем еще раз по спине и еще…
И была темнота.
***
А потом была повозка. Он постоянно сползал и другие – Анрио и Сен-Жюст, со связанными руками, удерживали его между собой, не позволяя упасть. Был и Робеспьер с кое-как перевязанной окровавленной тряпкой челюстью…и ему больно было смотреть на свет, он был слаб. Но Сен-Жюст, Кутон и народ вглядывались в него жадно, не веря.
О себе как-то не думалось. Думалось лишь о том, что вот он, Робеспьер, уходит сейчас же. и как это случилось? Кутон попытался представить это, понять, и не смог.
А телега приехала слишком быстро. Без суда осужденных, торопливо, их стали вытаскивать из телеги. Когда очередь дошла до Кутона, он вытянул руки, надеясь, что его вытащат так же, как усаживали в кресло, но солдаты проигнорировали это и выволокли его, словно куль с мукой и там же швырнули, у подножия эшафота.
