Толпа неистова.

            Они плевали на нас —
            Мы восставали из унижения!
            Свет надежды не угас,
            Нет на земле таких лишений…
            Хватит! Предателям – смерть!
            Хватит ничтожество терпеть!

Толпа превращается в многорукое, мноогокое, многортовое чудовище и становится единым организмом…

            Вперед, мы восставали из пустоты!
            Из пепла, из праха и слез идем.
            И знамя нашей бедноты
            С гордостью несем!

Эбер сходит со своей трибуны, со всех сторон к нему тянутся руки, похлопывая его по плечам, касаясь и преисполняясь восторга и сам Эбер как чатсь этой толпы, этого многоликого чудовища.

            Вперед, друзья, вперед!
            Наше право нас ждет,
            Мы восставали из нищеты
            И за свое кровь прольем мы!

Сцена 1.6 «Папаша Дюшен» (сцена-флешбек№2)

Парижские улицы – беднота в каждом штрихе, нищета, разруха, полная растерянность и ярость в лицах. Какие осколки, обрывки и клочки кругом, ошметки прошлого – так уходит все, что было прежде. Эбер, уже имеющий определенный вес в революционном обществе, появляется на улице, его узнают, кто-то хлопает его по плечу, здоровается с ним, важно кивает. Эбер приветствует всех, кто приветствует его, но торопится и идет быстро. Он вскакивает на импровизированный постамент из каких-то наполовину подгнивших ящиков и достает из-за пазухи пачку газет (1/8 листа А4, серая грязноватая бумага с плывущими строками, состоящая из 4-х листов).