Луиза кивнула, решив про себя, что говорить лучше не стоит.

-И убирайся из этого чертового города как можно дальше! – громыхнул Жорж. – Поняла?

            Луиза кивнула.

            Жорж как-то смягчился в голосе:

-Это для твоего же блага! Эти мерзавцы не оставят тебя в покое, если доберутся.

-Я сделаю так, как ты хочешь, — пообещала Луиза, давно уже понявшая, что ей, незнающей всей картины целиком, в самом деле, лучше не проявлять инициативы.

-И пусть тебя не оставит удача, — Жорж бросил взгляд в окно. Он уже думал о чем-то другом. Луиза ждала, не зная – скажет ли он ей что-нибудь еще.

            Сказал.

-Вот еще, — Жорж отвернулся от окна и впился в Луизу горящим взором, его голос обрел зловещие нотки, от которых ей захотелось уйти подальше, — никогда…слышишь? Никогда! Ни при каких условиях не смей обращаться к Робеспьеру и его шайке приблудных псов!

            Последние слова сорвались с его губ криком.

-Обещаю, — Луиза дрогнула. Ей стало страшно. Жорж, увидев ее испуг, понял, что перестарался, вспомнил, что она ни в чем не виновата и заторопился обнять ее и приласкать. В конце концов, он заботился о ней всерьез. Он мог не любить ее, но Луиза была ему женой, а это значит, что его долг – забота о ней, особенно, если…

            Он оборвал свои мысли. Если! Нельзя допускать никаких «если». Это просто перестраховка!

            Если! – ха-ха! Да кто посмеет тронуть его? У Робеспьера кишка тонка! Народ – за него горой. Он знает улицы, а улицы знают его.