-Я встречусь с ним,- тяжело роняет Максимилиан Робеспьер.

-Что? – это уже вырывается из уст Сен-Жюста. – С этим…предателем?

            И слово «предатель» обращено не к Дантону, а к Демулену. Сен-Жюст знает, что именно с ним Максимилиан хочет поговорить больше. Убедить к отступлению, попросить не вынуждать его к разрушению дружбы.

-Чтобы избежать кровопролития, — в этом тоне запрет на всякое возражение. Сен-Жюст кивает, принимая, но не примиряясь. Он старается не думать  и не представлять:  уговаривал бы Робеспьер его отступить от врага?

            Потому что знает – ответ ему вряд ли понравится.

-За то время, что Дантон на свободе, он вооружит против Комитета весь народ! – ворчит Бийо, зная, что не найдут его слова поддержки.

-Кроме «Старого кордельера» у него ничего нет. печатник же арестован. Номер газеты изъят, — Сен-Жюст знает, что сам не верит себе в этом. Но в это верит Робеспьер и, наступая на горло собственному чувству, Луи находит слова для Бийо.

-А завтра Дантон найдет нового печатника и создаст новую газету…- Колло не обращается ни к кому, он сам уже не понимает, кому и для чего говорит. – И назовет ее не «Старый кордельер», а…ну, скажем «Кордельер поновее» или «Еще более старый кордельер…».

-Что Дантон…это строки Демулена, — замечает очевидное для всех Жанбон.

-Давайте арестуем Демулена, — пожимает плечами Бийо. – Дантон не найдет печатника. Или, если найдет, то…