Я должен был казнить тех, кто казнил Революцию и чтобы самому не загубить ее, я последую следом. В награду за все, вхожу  я в бессмертие, не страшась ни смерти, ни боли – это все не очень надолго. Да здравствует Республика! Надо очистить землю, которую загрязнили тираны и призвать изгнанную справедливость.

(поднимается на колени)

            Пусть Франция, некогда прославленная среди рабских стран, ныне затмевая славу всех когда-то существовавших свободных народов, станет образцом для всех наций, ужасом для угнетателей, утешением для угнетенных, украшением Вселенной, и пусть, скрепив наш труд своею кровью, мы сможем увидеть, по крайней мере, сияние зари всеобщего зари…

            Мы увидим это прежде, чем уйдем спать. Навечно.

            Нация не отказывается от войны, если она необходима, чтобы обрести свободу, но она хочет свободы и мира, если это возможно, и она отвергает всякий план войны, направленный к уничтожению свободы и конституции, хотя бы и под предлогом их защиты.

            (Встает во весь рост, превозмогая боль, солнечный свет освещает его силуэт. Он стоит, склонив голову набок, глядя в окно)

            На меня возложили ответственность за всё: Шарлотту Корде, жирондистских депутатов, Марию-Антуанетту, Филиппа Эгалите, Шометта, Дантона, Жака Ру, Люсиль Демулен, сотни казненных…все это записано на один мой счёт. Но я ступал в кровь и кровь меня не марала. Никогда!