Камиля скрутили…  он, уничтоженный таким безразличием толпы, позволил это, убедившись, что все кончено.

-«Камиль всегда был твоим другом: он помнил ваше общее прошлое», — Люсиль взывала к памяти Максимилиана…неужели она всерьез думала, что только Камиль помнит прошлые годы?

            Робеспьер всегда отличался хорошей памятью – это способствовало его быстрому выдвижению сначала в лучшие ученики Лицея, потом представлению  королевской чете…

            (Которую он меньше, чем через двадцать лет стёр в порошок)

            Усмешка – злая и горькая тронула губы Максимилиана: он хорошо помнил прошлые годы, когда был еще никем и имел только один шанс выбраться из этого положения – учиться, упорствовать, идти…

            Он хорошо помнил, как к нему– замкнутому и тихому, ушедшего в глубины учебников античной истории, подошел с каким-то пустяковым вопросом Камиль Демулен – чуть младше, чем сам Максимилиан.

            Это удивило. Это тронуло – до той поры Максимилиана…не то, чтобы сторонились, но старались не связываться. Да и ему не были интересны компании, он искал что-то свое.

-«Он никогда не причинил бы зла Франции и Революции, ведь это ваше общее детище, это ваша общая идея!» — писала Люсиль, и Максимилиану казалось, что она кричит…

            Да, общее детище. Да, общая идея. Общая с народом.

            Камиль следовал за всеми, кого находил сильнее себя: от Мирабо до самого Максимилиана, и, на самом деле, Люсиль даже не представляет (и не надо ей представлять), что методы не всегда оставались чистыми. Демулен способствовал гибели многих, прибегнув к клевете, но, оставшись романтиком, в один миг переменился…