-Повезло?
-Сам посуди! – Дантон вышел из-за стола и прошел к окну, разминая затекшие от долгого сидения, которое и без того губило его своей скукой, ноги. – Он ушел не просто в ореоле славы, но и в лучах обожания, ушел как мученик! Ты видишь, и видишь не хуже меня, что происходит на улицах, Камиль!
Дантон обернулся, в его глазах опасно сверкнуло стальным блеском, он продолжил:
-Ты знаешь, что теперь уход в ореоле славы – это роскошь. А я в роскоши кое-что еще смыслю.
-Да, — не стал отрицать Камиль Демулен, с трудом подавляя насмешливое ехидство в голосе, и передразнил, подражая тону почившего Марата: — Гражданин Дантон, потрудитесь дать отчет за сто тысяч ливров из секретных фондов министерства юстиции?!
Вышло не очень похоже, все-таки, и Камиль никогда не отличался особенной склонностью к пародиям, и у Марата голос был уникальным – его легкая дрожь в тоне наводила на собеседника ужас…
Но Дантон, кажется, остался доволен и даже хохотнул, пусть и без прежнего огонька и задора. Впрочем, также быстро он и помрачнел.
-Субъект и есть! – громыхнул Жорж. – Злобный карлик! Чертов уродец…
-Дантон! – предупреждающе воззвал к нему Камиль, точно зная, что если Жорж уже решил что-то высказать, то не остановится.
-Я просто поражаюсь, как он сбросил со счетов все мои достижения! Аргонские ущелья, гильотина, Шампань… а то, что я поднимал народ в день возвращения короля из Варенна? Или вооружил парижские секции?
