Глава 28: Пустой кроссворд
После встречи с зубастой Дайрой поняла, что эпопея удивительно-невразумительного продолжается и относительно спокойные денёчки закончились. Нынче я одержимый следопыт, меня одолевают мысли, перекручивается разум и восприятие, затягивая в болотистый ил дезориентации. Вернее, сама добровольно влезаю в мутный, топкий осадок инобытия. Рьяно разведываю отпечатки перипетий, перебираю следственные причины, выискиваю объяснения всему происходящему. Есть ротвейлер, который меня обстоятельно и исчерпывающе помнит, значит есть другие, те, которые причастны к той и этой моей жизни.
Я хочу найти Тома.
Неожиданно для себя признала, что ностальгирую и хандрю по чужому, бордовому миру, кручинюсь по ненашенским, незаселенным и незанятым людьми местам. Я хочу туда, где на меня устроили беспощадную облаву, хочу туда, откуда совершила дерзкий побег и неблестяще дезертировала.
Как возвратиться обратно в царство теней?
Свое обеденное время трачу на поездки по разным районам города, где существовала в измененной реальности. Объезжаю и сопоставляю все детали, только в одно целое никак не складывается. Бесплодно!
Какая тут работа. Какой, вообще, дом, милый дом. Сдались они мне.
Небо и земля разверзлись! Ради чего я созидаю безудержную неразбериху?
Сердитая начальница смотрит косо, чрезмерна недовольна моей нахальной упрямостью, между тем, иногда, по убедительной просьбе, идет на компромиссное соглашение и отпускает с работы. Я не подрезаю босса, старательно доделываю отчеты дома, ночью. Выжидаю с нетерпением начало отпуска, мне требуется много беспрепятственного времени, сейчас его просто неоткуда взять.
Летом муж опять повез сына на юг, а я отказалась, сославшись на занятость. Ссоры избежать не удалось, однако разборка обошлась без перестрелки язвительными словами. Всю вину взяла на себя. Я действительно совсем не уделяю должного внимания домочадцам, но ничего сделать не могу, у меня теперь совершенно другие задачи. Мне нужен каждый свободный день для разгадывания старого кроссворда.
Сегодня утром мимо проехал темно-синий почтовый фургон. Я махнула на заправку. Ту самую, где отслеживала собачьих драчунов.
Да неужели?
Черный лохматик, без одной задней ноги, весь в запутанных, длинных колтунах, скучающе и по-хозяйски прогуливался около автомойки. Безусловно, это его волость, его надел. На периферийном участке барбосик живет, столуется и тогда он защищался, отстаивая свои законные квадратные метры. Здесь давно все схвачено, распределено и для пришлых нет пристанища. Длинношерстный секьюрити не попрошайничал, погладить не дался, калекой себя не признает и в соболезновании не нуждался.
Нет слов!
Гордый рубака-ополченец, не вступивший в ряды псовых хунвейбинов, заслуживал надлежащего уважения и признания. Чем бы тебя немного порадовать? Я зашла в прилегающий минимаркет, чтобы купить ему три булочки с колбасой. От подношения он не отказался, один бутерброд съел сразу, два отнес в загашник.
Замечательная у него караулка, теплая и непромокаемая, напоминает дольмен. Там же лежал отвоеванный в другом мире коричневато-зелёный тираннозавр рекс. Игрушечный ящер без единой царапины вольготно прохлаждался на циновке. Это другой?
Спокойно, Джон, спокойно!
Так ведь тебя именует местные мастеровые? Я от себя бы ещё добавила, Сильвер.
Джон Сильвер, не агрись!
Не шкворчи!
Мне просто ужасно интересно, где твой мануал, с помощью которого ты переправляешься к габитусам. Что из себя представляет? Как он выглядит? Как вообще таинственное действо происходит? Ночью? В дневное время?
Всё. Ухожу. Подстричь бы тебя не мешало. Дак не подпустишь, закусаешь. Всё-всё. Ушла.
Заглянула я и в свою катакомбу. Подстилка из объедков и очистков на месте. «Перину-мусоросборник» еще продолжают взбивать, набивать дребеденью, увеличивая в размерах. У полупустой урны затянувшийся нервный тик от ненужности. Надо помочь отчаявшейся бедолажке. Пока никто не смотрит, решила баскетбольно вбросить в нее свои недопитую бутыль воды и два стаканчика из под кофе. Должен получиться марочный слэм-данк.
Ап! Недолет.
Ап! Недолет.
Ап! Впритирку.
У других, чай, тоже было что-то безгранично неловкое с глазомером. Подойдя вплотную, собрала всё, когда-то тарарахнувшееся рядом и вложила в урну долгожданный аванс. Начало проложено.
И не благодарите!
Всё, пора избавиться от ненужного спама, нужно переадесовываться и форсировать события.
Мой горн выдувает начало бывалого военно-спортивного сбора и долой торжественную линейку!
Я понеслась в деревню где нашла Тома, со всей скоростью, на которую не страшно было зреть в спидометр через солнцезащитные, антибликовые очки.
Знакомая постройка, знакомая ванна, только сейчас она стоит пустая во дворе. Хозяев нет и пока никто не заметил, обшарила всё придомовое расположение, сарай заперт. Следов собаки и других животных не обнаружила. Беспардонно заглянула в незавешенные окна. Внутри сравнительный порядок, уже без рассадника бубонной чумы и черной оспы с дизентерией. Сегодня санэпидстанция простаивает и может лодырничать.
У соседей расспросила о постояльцах. Действительно, парни родственники, причем дальние, получили свой небольшой дом в наследство от дедов и живут здесь почти три года. Регулярно, вместе уезжают на работу, вероятно вахта на севере, так говорят. Примерные: не пьют, наркоту не употребляют, ведут себя тихо, гостей не принимают и с деревенскими почти не общаются.
Меня уже не остановить. Ничем.
На следующий день беззастенчиво заявилась снова. Около ворот красовались завидный автомобиль и отменный мотоцикл, стало быть владельцы транспорта дома. Один из них во дворе колол дрова-младший, Павел. Веселый, небольшого роста, поджарый, лабильно-подвижный живчик. На мои слова «добрый день», отреагировал быстро. С улыбкой, очень вежливо и спокойно попросил больше не вторгаться на чужую территорию без особого на то приглашения.
Камер наблюдения, у них вроде не заметила, значит, всё-таки донесли глазастые односельчане.
Вышел второй брат. Этот другой: рост выше среднего, на плече небольшое тату с непонятными литерами, лицо угрюмое, любезный сквозь зубы. Да, внешность обманчива, на уголовников и гопников они не тянут, фото в паспортах не соответствует действительности. Ко мне интереса не проявили и культурно выпроводили.
Здесь искать нечего.
Остался ещё мой дом, вернее, дом Юрия Николаевича. Контрольно-пропускной пункт уже отстроили и дальше проехать было невозможно, меня развернули. В непроходимых дебрях разбираюсь прекрасно, исходила и вымерила их досконально. Знаю самый короткий путь, помню все теневые подступы и обходы. В крайнем случае, зайду к ним не с парадного входа с красной дорожкой, сунусь в вмонтированную, скраденную щербинку забора заднего двора.
Оставив свой паркетник на обочине, привычно растеклась по ярко-зеленой растительности.
Оп ля!
Это же мой красный ободок, моя метка.
Нет, не моя, но похожа.
Видать кто-то из исконных уроженцев тоже соприкоснулся с летающими шестиногими пиратами, каждый длиною около трех сантиметров. И сельчане оказались гринписовцами. Дерево не спилили и дупло не законопатили.
Эй, полосатые махолеты? Ворошитесь там?
Хлопочете?
Прекрасно!
Наше вам, кусучий автохтонный авиаотряд!
Партизаньте дальше.
Но пасаран!
Я с вами!
Крепко жму каждую вашу лапёшку.
Жму издалека.
Я заблаговременно всё обдумала, многое разузнала о семье Юрия Николаевича. В данный момент, глава фамильной династии находится в зарубежной командировке, Ляля на спортивных сборах. Дома должна быть только Екатерина.
С замиранием сердца подходила к коттеджу. Ворота открыты настежь, выпуская машину по доставке грузов и мне свободно, без помех, удалось войти в родные пенаты, в своё бывшее фешенебельное логово из недавней, интимно-футуристической, эпической жизни. Неспешно прошла к любимому кедру. Гирлянду и игрушки так до сих пор не сняли. Катю увидела около беседки, куда рабочие составили садовую, ротанговую мебель. Сказала, что пришла к её сестре.
Осмотрелась, ничего интересно примечательного, вероятно опять всё напрасно. Уже хотела развернуться и уйти, однако из дома появилась ворона. Она дочапала до меня и остановилась, обыденно поджав лапку. Я прикоснулась к ней, оранжевая метка тоже на месте.
Варюха-цапуля! Настоящая!
Каркуша громко произнесла краткую речь. Катя засмеялась:
-Это что-то новенькое, только неразборчиво, непонятно.
Ворона повторила еще раз, всего два слова, женским голосом:
-Мои животинки.
Катя оглушена нынешним ноу-хау, а я нет. Моя давняя, наработанная инвестиция принесла долгожданные дивиденды.
Вот оно, живое доказательство.
Подтверждение того, что я никогда не впадала в кому и что вся моя бордовая жизнь есть не сон. Я не помню, как пронеслась через дебри леса, по спринтовски перемахивая барьеры из пней и коряг, как вышла к машине.
Колеса были проколоты, все четыре. Пришлось вызывать эвакуатор, обошлось в довольно кругленькую сумму. Следует действовать осмотрительно и без транжирства. В моих закромах нет столько свободных денег.
Отыскать рыбака, который нашел меня на берегу озера, не получилось, даже через близкую знакомую в здравоохранении. Прошло уже много времени, бригада на той самой «скорой» разбежалась кто-куда. Тем не менее, нашла водителя и фельдшера. Оба ничего толком рассказать не смогли:
-Рыбак, как рыбак. Обыкновенный мужик. Пожилой. Данные его не записали.
Не делила удильщиков на старых и молодых, опрашивала несколько дней всех подряд. Свидетелей и очевидцев произошедшего нет. Я потратила немало сил и все бесполезно.
Закончилась первая половина отпуска, вторую часть оставила на начало осени. Муж приехал, дуется, со мной не разговаривает.
А мне индифферентно.
Мама молча переживает, «скорпиЛена» грозит санкциями и увольнением.
А мне индифферентно.
Никто ничего не понимает, а я продолжаю безуспешно сновать, сутолочно канителить, метаться и колотить в пустоту, только отклоняться от взятого пеленга не собираюсь.
Я не отступлю.
Ни за что.
