Часть 1
1
Занимался рассвет. Первые лучи солнца коснулись новорожденного, который кричал, не переставая, лежа на руках у будущей кормилицы.
Агриппина с трудом подняла голову на младенца и на лице ее промелькнуло что-то вроде улыбки облегчения.
— Кто? — проговорила она.
— Сын, — ответила Александрия, поднося ребенка к матери. — Я знаю, у него будет великое будущее!
Видя, что Агриппина пытается приподняться, другая девушка, стоявшая позади, воскликнула:
— Во имя Юпитера, госпожа, не вставай! Мы с Александрией позаботимся о младенце, а тебе сейчас нужен покой.
Это была вторая няня новорожденного по имени Эклоги, тоже гречанка, как и Аликсандрия.
Пообещав как следует отдохнуть, Агриппина, по их уходу, погрузилась в глубокий, безмятежный сон.
— Ах, какой он милый! — не могла успокоиться Александрия. — Весь в нее.
— А мне кажется, что он больше походит на отца, — заметила Эклоги. — Интересно, как они назовут его?
— Наверное, Агриппина сначала спросит у Калигулы. Уверена, он не посоветует ей ничего хорошего, — ответила Александрия, укладывая ребенка в колыбельку. — Ну, ну, маленький, не надо плакать. Чего ты стоишь, Эклоги? Помоги удержать малыша.
— Но ребенок кричал, не переставая. Тогда Эклоги взяла младенца и затянула по-гречески песню о всаднике. Ребенок уснул у кормилицы на руках.
Через месяц Агриппина покинула Анций и вернулась в Рим вместе с сыном, Эклоги и Александрией. После того, как посетила императорский дворец, направилась на виллу мужа.
— О, Гней! Я приехала вместе с нашим сыном! — воскликнула Агриппина. Домиций был раз приезду жены и взял ребенка на руки.
— Наконец-то я увидел своего сына! Как он хорош! — хотя про себя невольно подумал, что от него и Агриппины не может родиться ничего хорошего.
— Я была у Калигулы, — начала Агриппина, — он посоветовал мне назвать малыша Клавдием.
— Да он просто издевается! Хочет, чтобы наш ребенок носил имя твоего слабоумного дядюшки! Да над ним потешается весь Палатин! Ребенка я назову Луцием, как принято в нашем роду.
Однако, когда маленькому Луцию исполнилось три месяца, Гней Домиций умер, а наследство его перешло к императору.
Как-то раз Агриппина пришла домой сама не своя.
— Что случилось, госпожа? — спросила Алесандрия.
— Я должна уехать… Император отправляет меня в ссылку, о боги! Что будет с Луцием!
Она без сил опустилась на кресло.
— Остается один выход, попросить помощи у Лепиды, моей сестры. Эклоги, Александрия — вы можете быть свободны.
— О нет! Как мы можем оставить Луция? — ответила Эклоги. — Нет, мы будем с ним.
На лице Агриппины промелькнула горькая улыбка.
— Спасибо, спасибо за все. Когда-нибудь я смогу отблагодарить вас. Сейчас пойду попрощаюсь с сыном, у меня мало времени.
Тихо вошла она в спальню Луция. Ребенок спал в колыбели. Агриппина склонилась над сыном, уже не сдерживая слез. Мальчик проснулся и она взяла его на руки. Немного помолчав, заговорила прерывающимся от волнения голосом:
— Мама должна уехать, малыш. Для нас настали тяжелые времена, но когда-нибудь этот кошмар закончится и тогда все будет по-другому. Я еще вернусь, мой родной, обязательно вернусь…
Тут Агриппина замолчала, так как слезы не давали ей говорить. Она вытерла глаза кончиком туники.
— Этому придет конец, маленький Луций. Ведь недаром звездочеты предсказали тебе власть над Римом, ну, я должна идти…
Младенец непонимающе смотрел на мать, взяв палец в рот. Агриппина поцеловала сына на прощание и, уходя, обернулась еще раз. Не скоро же ей придется снова его увидеть.
