Глава 14
Прорыв
Боль была жуткая. Она пронизывала каждый нерв тела, отдавала в голову руки, ноги, ломила всё от пяток до ушей. Аслан слабо мог отличить реальность и сон. Все вокруг плыло, он не мог разобрать ни одного слова, говоривших рядом с ним людей.
Когда длинный кирпичный коридор закончился, его подвели к какой-то узкой комнате, в которой сидело еще несколько пленников, и бросили внутрь. Магомеда и больного кабардинца завели следом. Внутри этой комнаты стоял запах сырости и витала атмосфера безысходности.
Магомед поднял на ноги, Аслана отряхнул его и попытался привести в чувство.
-Эй, ну! Вставай! Воды выпей… — Магомед подвел Аслана к какому-то маленькому ручейку, тёкшему из-под земли, и дал ему выпить несколько глотков, а затем посадил к стене.
-Что… Где? Где я? — говорил в полубреду Аслан.
— Потерпи… Скоро всё закончится.
Когда боль чуть-чуть утихла, он привстал, огляделся. Никто из присутствовавших не обращал на него и Магомеда никакого внимания. Человек с длинной бородой, несколькими шрамами на лице и пустыми глазами стоял около стены и бормотал что-то похожее на молитву. Больной кабардинец ворочался у стенки и редко выдавливал какие-то несвязные слова. Аслан не видел ни у кого в глазах никакой надежды.
-Так! Больной! На выход!
Кабардинец не отреагировал, а лишь что-то прокряхтел и перевернулся на другой бок.
-Ты глухой?! — с явным раздражением спросил охранник — Встал и пошел на казнь!
Когда реакции не последовало, вновь охранник подошел и с силой пнул кабардинца куда-то под ребра.
-Встал!
Увидев это, Аслан подбежал и кинулся на надзирателя:
-Не трожь его!
-Ах ты сук…
Завязалась драка, но избитый истощенный заключением Аслан почти ничего не смог сделать охраннику и в скором времени уже лежал на земле со скрученными руками.
— Все вы такие, герои! Так, ты и ты быстро взяли его под руки и повели на плаху! ЖИВО!!!
Двое пленников мигом схватили больного и вывели из камеры. Аслан Магомед и двое оставшихся с ними заглянули за угол, чтобы посмотреть, что будет дальше.
Из камеры открывался вид на большой и освещенный зал, в котором сидело человек двадцать. Сама платформа для казни была одна и была возвышена над всем остальным залом так, чтобы все сидевшие смогли разглядеть происходящее. Больного подвели к краю платформы, а слева от него встал какой-то генерал.
-Двадцать третьего ноября, Натухаев Тембулат, обвиненный в связи с подпольным кабардинским сопротивлением над Теркской земле Российского государства, приговорён к казни!
Аслан с холодным, потом вглядывался в происходящее. И что-то ему это все напоминало… Такая же платформа для казней, такие же люди сидят с удовольствием и смотрящие на смерть человека…И он вспомнил лицо того казака…
По спине пробежал холод. Он в точности начал вспоминать все события той казни, и задавал сам себе вопрос: “А где отличия?”
Тем временем к больному уже подошёл палач и повел его к виселице. Кабардинец был настолько плох, что не мог даже сказать шахаду перед смертью. Его завели и на платформу. Подвязали петлю к шее. Медленно приподняли… Это была тихая смерть, он не издал ни звука. Даже предсмертного хрипа или плача, ничего не было.
Когда все точно убедились в его смерти к камере со смертниками, начал подходить тот же самый охранник. При входе в камеру он посмотрел на Аслана злобным взглядом и с какой-то злорадной ухмылкой сказал:
— Ты иди! Никому не принципиально, кто первым умрет.
Аслан попытался поогрызаться, но его мигом забили и вывели на платформу. В глаза ударил яркий свет от факелов. На него смотрели сотни глаз сидящих людей. Людей что были врагами его страны. А рядом с ним встал тот же самый человек, объявляющий приговор и вновь, громким голосом на весь зал чуть ли не крича, обьявил:
-Двадцать третьего ноября, Мусов Аслан, Взятый в плен недалеко от прибрежной линии и подозреваемый в связи с незаконным сопротивлением, приговорён к казни!
Что значит приговорен? Им там совсем не принципиально, как убивать людей? Откуда солдат, который взял в плен Аслана, мог знать о его прошлом, или они просто так предположили?
Но не успел палач зайти на платформу, как послышался какой-то глухой гул. Какой-то приглушенный топот. Который все нарастал и нарастал. Люди в зале замешкались, а солдаты начали суетиться.
-Иванов! Смолов! Что там за звуки у ворот? Проверить немедленно!
Двое солдат подошли к большой деревянной монолитной двери и начали прислушиваться. Гул был такой громкий, что отдавал в землю вибрациями, и Аслан чувствовал его своими ступнями, словно какое-то землетрясение. Словно целый табун лошадей скакал за стеной. И когда солдаты уже хотели отходить от двери, чтобы доложить начальству о том, что никаких звуков не было, и все это всем привиделось, Тишину зала прорезан очень громкий хлопок. Аслан увидел мерцающее оранжевое пламя и разлетающиеся в щепки двери.
Солдат откинуло. Аслану ударила в грудь и взрывная волна, все мигом подскочили, солдаты побежали к дыре и тут же раздался еще один взрыв в другой стороне около соседней стены слева от Аслана. Перед глазами мелькнула вспышка и его свалило с ног. Он учуял запах сгоревшего пороха. Спустя мгновение перед лицом засверкали булатные клинки, но тут же остановились в нескольких сантиметрах от него.
-Не трогать! Это наш! Выводить каждого пленника! — Закричал, кто-то выходящий из дыма.
Аслан нашел этот голос знакомым. Как оказалось, он не ошибся к нему подошел… Дамир! Да Дамир, который как казалось, погиб в Северном лагере.
Аслана подняли на ноги и начали уводить в сторону. Неподалеку в зале раздались выстрелы и крики людей, а ворвавшиеся в черных масках люди под знаменами шапсугов начали сражаться с русскими. Воздух уже был прогрет от сгоревшего пороха. Воины Черкесии один за другим выводили пленников.
Аслана уже вывели какой-то коридор и потащили к входной двери. Как вдруг перед ним и тремя людьми, которые выводили его, возник отряд из примерно десяти человек. Во главе с тем самым генералом, с еще не до конца зажившими ранами от избиения от Аслана.
-Не уйдёшь! — Крикнул генерал, глядя прямо в глаза Аслану.
Освободителю уже было начали оттаскивать Аслана в сторону и расчехлять оружие. Но Аслан их оборвал:
— Дайте мне меч, он зарезал моего отца, я должен его убить!
Но солдаты его не послушали, оттащили к стене и бросились на десять человек, вооруженных куда лучше них. Заруба была жестокая, но у трёх людей против десяти не было вообще никаких шансов. Но подмога подоспела вовремя и снаряженный кулак из примерно пятнадцати черкесов ворвался в схватку и потеснил военных. Где начали спешно отступать куда-то вглубь крепости, оттаскивая своих раненных. Аслан уже подскочил чтобы побежать за генералом и отомстить, но был остановлен черкесами и поведён на выход.
— Отпустите! Дайте я с ним закончу!
Но его никто не слушал, видимо, дал был дан приказ выводить всех пленников без потерь.
На улице уже начинал падать небольшой снег и стоял ощутимый холод. Из всех дверей крепости черкесы выводили пленников, кто сколько сможет. И когда последний пленник покинул крепость, они закинули множество факелов в открывшиеся входы и здание начинало медленно загораться.
Аслан, как и всех других, погрузили на разные тележки, и они спешно начали отдаляться от крепости.
