Эпилог.
Могильные цветы обрамляли холодные мёртвые камни. Жизнь здесь не то что угасла, она даже не пробиралась сюда. Здесь растёт лишь старый тис, питающий свои корни прахом умерших и статуи в честь тех, кто никогда не увидит света. Здесь он навсегда угас. Живым, чьё сердце бьётся здесь не место… но когда-нибудь оно замрёт и все, кому был закрыт сюда проход, спрячут здесь свои кости.
Пробуждение.
Темно. Так темно и душно. Воздух спёртый и пахнет так странно, даже мерзко, как будто рядом что-то тлеет, изъеденное насекомыми, впитавшее плачь дождей вместе с сыростью и грязью земли. Это окутывает как старое затхлое одеяло, это сравнимо с тем чувством, когда ты просыпаешься, бегущим от кошмара, но наталкиваешься только на темноту. Поглощающую и грозящую затянуть тебя с собой в её мерзкую пасть. Вот она раскрылась перед тобой, словно пропасть, изрезанная трещинами и из неё, ползёт тенью когтистая кривая, как старая ветка, рука. Выше и выше, пока её когти не впиваются тебе в ногу и тащит, тащит, тащит! Ты будешь гнить в этой чёрной пропасти до тех пор, пока она либо не изрыгнёт тебя обратно, либо не проглотит навсегда оставляя в кипящем кислотой желудке, разъедающем до самых костей.
Он не хотел бы оставаться в этом месте ни на день, ни на секунду и попытался очнуться от кошмара. Но руки упёрлись во что-то твёрдое. Он лежал в тесной коробочке, обитой войлоком по стенкам и ещё несколько метров земли давило сверху неподъёмным грузом. С ужасом осознал он это, когда почувствовал, что задыхается. Погоня началась. Сейчас он пробивался сквозь гробовую крышку и куски влажной земли, в которой копошились черви. У него всего пара секунд, чтобы оторваться от надвигающейся тьмы, но надо помнить, что она всегда где-то рядом, пока ты расслабился, утешенный струйкой света.
Крышка с тяжкими усилиями сдвинулась, просыпая внутрь сырую землю. Он сделал большой вдох, надеясь, что тот не будет последним. Паника хлестнула с новым напором и единственной мыслю в ожившем мозгу было желание выбраться. Оно скреблось вместе с ним сквозь комки могильной земли.
Ночной холодный воздух, пронизанный хрупкими лунными лучами, наполнил лёгкие и в этот момент всё внутри сжалось. Словно кто-то разорвал его грудь и смял все внутренности. От недостатка воздуха перед глазами появились яркие вспышки, а через пару секунд всё погасло и он, всё ещё наполовину оставаясь под землёй, провалился во тьму. Ему казалось, а может, он и вправду шёл в этой темноте, ощупывая пространство вокруг себя. Он шёл медленно, чтобы не упасть или не наткнуться на что-нибудь, но было по-прежнему пусто. Самое важное всё же было понять: пусто здесь или всё-таки в его голове? Чувство страха струилось и шепталось над самым ухом, прогоняя стаи мурашек по всему телу. Он думал, что в этот момент кто-то, действительно, схватит его за ногу и утащит обратно под землю и всё начнётся заново. От нагрянувшего страха, который во время раздумий вырос в огромную скалу, он начал приходить в себя, возвращаясь к жизни. Но перед глазами всё ещё виделась чёрная тяжёлая цепь, которая тянулась от этой скалы, приковывая его к себе стальными объятиями.
Он очнулся ещё задолго до того, как рассвет разорвал ночное полотно и небрежно отряхнувшись от земли, зашагал мимо статуй и надгробий. На него вновь обрушилась паника: тело пробила дрожь и неприятный холод множеством склизких змей прополз по спине, смыкаясь на талии плотным кольцом сокращающихся мышц. Каждую секунду тело чертыхалось и дышать было ужасно тяжело. Туман надоедливо путался вокруг. И он не мог понять, действительно, ли это был туман или же слёзы, а может, пелена страха, перемешанная с ещё не отступившей паникой? У толстых корней старинного дерева он остановился и подумал, что, возможно, он теперь навсегда заперт на этом кладбище. Ведь даже если бы его кто-нибудь нашёл, в его голове, мыслях он бы всё так же продолжал блуждать здесь. Слеза, прокатившаяся по грязной щеке, легла на пожухлый лист и затерялась где-то далеко под землёй. Возможно, и он сам потерялся где-то там, пока прокладывал путь наверх. Что-то важное потерялось, точно потерялось. По крайней мере, у него не было — понятия ситуации. Он не мог её трезво оценить, потому что боролся со смешанными мыслями и чувствами, ведь до сих пор не было точно известно, что случилось и вряд ли когда-нибудь будет. Словно кто-то окунул его с головой в воду и после того, как он расстался с последним глотком воздуха, вытянул назад. Его будто обманули, отправив на тот свет, а затем, злостно посмеявшись, вернули, чтобы проверить: а что же будет теперь? Но никто так и не знал. Ни он, ни те самые шутники.
А где его могила? Он призрак или всё же живой? А может, это всё сон, очень реалистичный, страшный сон? Он побрёл вновь мимо статуй и могил, разыскивая своё имя на надгробиях. Обойдя три надгробных камня, он понял, что не может вспомнить его. Но как? Насколько давно он умер? Или он не был мёртв? Вопросы крутились в голове, словно рой жужжащих ос, мешающих, надоедливых и жалящих. А на кладбище так умиротворённо тихо… Если не задумываться ни о чём, то можно понять куда больше.
Под босыми ногами чувствовались мокрые прикосновения опавших листьев, еловые иголки и небольшие ветки изредка кололи ноги, но боль будто притуплялась, чувствовалась как-то по-другому, словно она вовсе не имеет значения. Зато усталость определялась в каждом новом шаге, усталость не от ходьбы, но, может, в какой-то степени от жизни? Несправедливо возвращаться туда, где тебе нет места, откуда тебя уже давным-давно вычеркнули, лишив всего, что было и заставив начать сначала.
Спустя полчаса ноги всё же ослабли, ступни теперь не реагировали не на какие неровности земли, внутреннее беспокойство опять вернулось, и он опустился на колени у одной из могил от ноющей боли в груди и от сильной слабости. Горячие ручейки слёз собирали всю ту же грязь с щёк, растекаясь такими же грязными лужицами по спальной рубашке, в которую он был одет. Как будто из глаз, как из мрачных туч полил сильный дождь и затопил всё его лицо.
16.05.2019
просмотров
