Земледельцы
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Главы 22-29

Глава 22. Поминки

Последнее, что успел сделать Фейрис третий в день разгрома «Медузы» – это определить личность своего отравителя. Несколько раз мимолётом вспомнив про странную булавку, которой махал перед его лицом призрак-галлюцинация, он решил на всякий случай проверить, существует ли у неё материальное воплощение. Предположив, что Джонс теоретически мог носить с собой отравленную иглу, принц стал вспоминать, где и при каких обстоятельствах у адмирала был шанс нагнуться к его правой пятке, и вскоре вспомнил самый очевидный момент – момент их встречи в зале ночных заседаний. В пылу битвы Джонс имел отличную возможность вытащить булавку и незаметно вонзить её в ногу двойного агента, видимо, надеясь, что яд подействует моментально. Кожа на туфлях принца были достаточно мягка, чтобы игла о неё не сломалась.

Но где же эта отравленная булавка была сейчас? Конечно же, адмирал выронил её ещё в зале заседаний, когда Фейрис третий взваливал его тело себе на плечи! Железное изделие выскользнуло из мёртвой руки и благополучно слилось с серым полом комнаты. Принц решил подняться в зал заседаний снова и отыскать виновницу своих галлюцинаций. Вероятно, он предчувствовал, что когда-нибудь и ему, как Джонсу, в качестве «прощального аккорда» придётся забирать кого-то с собой на тот свет, и подобное бесшумное и неощутимое орудие убийства в этом деле ему очень помогло бы.

Поиски на последнем этаже не продлились долго – принц догадался захватить с собой из номера магнит и просто притянуть искомую булавку. Для безопасного вклинения иглы в свой рукав у него при себе имелись перчатки.

– Ну всё! – воскликнул он, рассматривая булавку, торчащую из его левого рукава и издалека практически невидимую. – Теперь держитесь, Председатель с министром! – обозначил он своих потенциальных жертв.

Был поздний вечер. Вернувшись в свой номер, Фейрис третий хотел было заснуть, но не успел. К нему заявились посланники от главы Комитета, которые объявили, что ждут его на только что организованных… поминках адмирала. Принц встрепенулся и вскочил с кровати, будто ему принесли новость о его собственных поминках. Члены тайного мирового правительства знали, что Джонс мёртв?! Нет, здесь определённо что-то не так, не имея его тела, они могли считать его лишь без вести пропавшим!

– С-с-с ч-ч-чего вы вз-з-зяли, что г-г-господин ад-д-дмирал… – заикаясь и бледнея от нехороших предчувствий, проговорил Фейрис третий.

– Сегодня в бою была уничтожена флагманская субмарина. Не выжил никто, – пояснил один из посланников. – Джонс был на ней и тоже погиб. Председатель распорядился его вспомнить, даже сэра Октавиана с Нибиру вызвал… Да вы собирайтесь, собирайтесь, чего вы так на нас таращитесь? Да, солдаты гибнут, вне зависимости от звания! Разве это для вас так удивительно?

Принц, невероятно обрадованный, что всё сложилось так удачно, помотал головой, наскоро оделся в предоставленный ему парадный костюм и вместе с проводниками поспешил в комнату поминок…

*    *    *

В штаб-квартире восстания этим вечером было настолько тихо, что было слышно, как гудят лампочки на потолке. Казалось бы, отчего? Субмарины, выжившие после атаки на «Медузу», уже давно вернулись в свою гавань, и моряки-подводники, сломившие очередной оплот Земледельцев, должны были шумно праздновать, веселиться, как в последний раз, включать музыку на полную мощность, смеяться и шутить над миновавшей их смертью, но ничего этого не было. Ни на ком нельзя было заметить ни улыбки, ни даже широко открытых, счастливых глаз.

Причина всеобщей грусти была более чем объективной. Комитет четырёхсот, весь личный состав Объединённого Флота и только что тайно прилетевший с Нибиру после жеребьёвки сэр Октавиан скорбели по адмиралу Джонсу.

Считать адмирала мёртвым их заставлял тот факт, что в бою погибла флагманская подлодка, на которой, согласно плану, и должен был отправиться в бой руководитель Объединённого Флота. Тело Джонса решили не разыскивать. Субмарина была не просто потоплена, а взорвана целиком, соответственно, останки было бы ужасно сложно опознать. Присутствие адмирала на подлодке в тот роковой час ни у кого не вызывало сомнений: никаких запросов насчёт местонахождения командира от экипажа не поступало, а значит, всё шло своим чередом. И только старший принц, единственный во всём горном городе, знал правду об исчезновении Джонса. Тот момент, когда он впервые отнял жизнь у живого существа, он запомнил так отчётливо, что до сих пор не мог из него выбраться. Ему казалось, что спусковой крючок пистолета был спущен всего секунду назад, он всё время переносился мыслями в зал ночных заседаний и будто заново переживал ту непредвиденную перестрелку. Вид его на этих поминках был грустнее, чем даже у Председателя и у министра. Его грызла совесть. Она была глуха к его же логике. Подсознательно он очень хотел, чтобы его обман раскрылся. Он считал себя убийцей, хотя разум неоднократно напоминал ему, что тем самым он внёс свой вклад в спасение миллионов судеб. Старший принц никак не мог внушить себе, что убитый им адмирал впоследствии повёл бы землян в новую атаку, что под руководством Джонса могли бы быть совершены тысячи убийств, по жестокости многократно превосходящих его собственное…

В холле, выбранном основной площадкой для поминок, был моментально наведён идеальный порядок. Из множества отдельных столов был наспех сооружён один огромный, в форме креста. На него быстро сшили невероятных размеров скатерть и привезли с ближайшего материка поминальное меню на четыреста человек. Члены Комитета заняли свои места в номерном порядке и, застыв в безмолвии, стали ожидать указаний от своего главы. Председатель, для поминок переодевшийся в свою парадную «султанскую» одежду, сев справа от министра и принца, дал всем недвусмысленный знак «откройте головы»: провёл рукою снизу-вверх от подбородка до затылка.

– Я полагаю, сегодня подходящий случай, – пояснил он свой приказ.

Все сняли капюшоны, и Фейрис третий наконец-то осуществил свой давний план: увидеть лица членов тайного мирового правительства. Большинство из них, как и предполагалось, были людьми преклонного возраста, с короткими седыми волосами и угрюмыми, злобными взорами. Самые приближённые к Председателю – примерно первые тридцать номеров, вообще были похожи на каких-нибудь монстров Франкенштейна. У них были отчётливо видны то пересаженные участки кожи, то целые механические уши или глаза, то рты, полные блестящих золотых зубов. Дальние члены, «новички» с номерами выше двухсот, выглядели совершенно по-другому. Среди них встречались и относительно молодые, густоволосые мужчины в самом расцвете сил, и совсем ещё юные, красивые девушки, по всей видимости, вместе с состоянием унаследовавшие от выдающихся родителей членство в Комитете. Тут были представители всех земных рас и множества национальностей.

Удостоверившись, что лица открыли все без исключения, первым взял слово сам Председатель.

– Итак, друзья мои! – начал было глава Комитета, но, бросив случайный взор на своего соседа, тут же осёкся, поморщился и сказал. – Ну у вас и рожа, господин тринадцатый…

Тринадцатый, «Франкенштейн» с пересаженным носом, двумя искусственными ушами и длинным шитым шрамом во весь лоб, только равнодушно пожал плечами.

– Итак, товарищи! – снова попробовал вступить Председатель. На этот раз это ему удалось. – Мы были слишком мало знакомы с покойным, и теперь это меня ужасно огорчает. Я знал его, по большей части, по докладам моих информаторов. Эти данные были… бездушны… официальны… это были просто факты, по которым я не мог в полной мере оценить его личностные достоинства. Мне говорили, что адмирал Джонс родился в такой-то стране, в таком-то городе, в такой-то семье, участвовал в таких-то конфликтах, имеет такие-то награды… Ну разве это сравнимо с тем, что мы узнали сегодня?! Разве по всем этим «характеристикам с места работы» мы могли предвидеть, что он не останется в штабе, как все присутствующие?! Что он предпочтёт с честью умереть, выполняя свой долг, сражаясь за дело всей своей жизни?! Я прекрасно помню, да и все вы помните тот день, когда он в сопровождении сэра Октавиана… впервые попал в Зал Заседаний. Вы этого не заметили, вы сидели на трибунах, но я стоял близко и видел, как горели тогда его глаза. Это был взгляд… настоящего человека. Человека, готового на жертву во имя всеобщего блага. Уже тогда я осознал, насколько предан он нашей идее освобождения Земли, и что на него можно положиться. У меня есть такая сверхспособность – я читаю людей, как открытые книги, и я с первого же взгляда увидел в Джонсе надёжного соратника…

– «Во задвигает! – усмехнулся про себя старший принц. – Что ж ты, «читатель», меня-то до сих пор не раскрыл?».

–…способного своей харизмой вести за собой весь Объединённый Флот. Но… вот он умер. Что же он оставил после себя, чем он войдёт в историю? Давайте посчитаем: поход к Антарктиде и два уничтоженных нефтезавода – в прошлом году, в этом году – походы на южный и северный полюса и две уничтоженных базы Земледельцев: «Кит» и «Медуза». Понимаете масштаб этих событий?! Под командованием нашего дорогого адмирала были ликвидированы почти семьдесят процентов личного состава Земледельцев! Это стало примером мужества для всех нас. Именно благодаря таким, как он, верьте, товарищи, мы скоро сбросим это инопланетное иго! И заполучим их технологии! И отвоюем месторождения! И построим Космофлот! Наша цивилизация выйдет на новый уровень развития и займёт своё место наравне с неоатлантами, триодиоидами, джуганоидами и афимерами! Люди начнут участвовать в Космических Играх! А мы – мы с вами, господа! – мы перестанем быть «тайными»! Мы объединим Землю! Мы будем править, как подобает! На свету, а не во тьме! На поверхности, а не в подземелье! Под объективами камер, без капюшонов, не скрываясь и не боясь Земледельческой пули! Ура, товарищи! Да свершится мечта всех посвящённых всех времён! И да будет вечная память адмиралу Джонсу, приблизившему эту победу!

Он взял со стола стакан с водкой и, объявив: «Не чокаясь!», вылил его в себя. Все поступили точно так же и полминуты потратили на закуску.

– Ну-с, вот я и закончил… – сказал глава Комитета. – Может, кто ещё? Может вы, господин министр?

– Я? Разумеется! – охотно согласился сэр Октавиан. – Я знал Джонса немного дольше, чем вы! Где-то месяца три-четыре.

Встав, министр продолжил:

– Мы с адмиралом познакомились в тот день, когда я прилетел на Землю со своим первым визитом, с предложением сотрудничества для всех вас. Сразу после того заседания, на котором была обговорена наша стратегия, мне принесли список со всеми кандидатами на должность нового командира наёмной армии. И я, конечно же, отдал предпочтение тому, кто уже имеет опыт сражений с Земледельцами. Джонса немедленно доставили ко мне, мы поговорили, он узнал положение дел и с готовностью заступил на свой пост. Я поручил ему сформировать весь офицерский корпус, и он сделал это в лучшем виде. Он лично подготовил экипаж для операции «Кит» и взял на себя ответственность за доставку микро-бомбы. Он вообще был очень ответственен и справедлив! Солдаты его и любили, и уважали, и, само собой, боялись, но в целом относились хорошо. Я тоже… уважал… покойного. Именно из моих уст он узнал истинное устройство мира, именно я посвятил его во все наши тайны! Он был мне… хорошим другом. Как вы, господин Председатель!

Председатель согласно закивал, как бы подтверждая, что тоже считает Октавиана своим близким товарищем.

– А теперь извините, дамы и господа, я больше не могу ничего добавить. Господин адмирал всегда был очень замкнут и скрытен, он хранил свою личную жизнь в тайне ото всех, и даже от меня. Считайте, что я закончил.

Сэр Октавиан сел, налил себе ещё «поминального напитка» и, никого не дожидаясь, быстро опорожнил стакан.

Далее поминки проходили в очень вялом темпе. Члены Комитета, будто сонные мухи, медленно тянулись за едой, неторопливо подливали себе дополнительные порции алкоголя и тихонько шептались о чём-то своём, разбавляя речь плавными, маловыразительными жестами. Вряд ли кто-то из них сейчас разговаривал о Джонсе, своей смертью подавшем им повод для этого собрания. Скорее всего, они сильно волновались насчёт того, как будет происходить дальнейшая борьба с Земледельцами, и кто теперь возглавит операцию «Дельфин», но это так и осталось для Фейриса третьего тайной. В любом случае, траурный вид все, хотя бы внешне, соблюдали. Один «Франкенштейн» даже обратился к старшему принцу с претензией:

– У вас, товарищ, слишком яркие глаза для такой скорби! Вы бы свои очки на чёрные поменяли, что ли? 

– А у вас пластина в голове слишком блестит, давайте, мы её вынем? – отпарировал Фейрис третий.

«Франкенштейн» отвернулся, и это было единственное общение старшего принца на поминках по адмиралу.

Когда члены Комитета допили всю оставшуюся водку и опустошили все тарелки с хлебом и салом, им стало мучительно скучно. Заканчивать поминки было, вроде как, ещё рано, но при этом и делать здесь больше было нечего. В идеале, нужен был кто-то, кто мог бы что-нибудь рассказать о Джонсе, какой-нибудь его ближайший подчинённый. Из уха в ухо даже передавался план послать за таковым в офицерскую казарму, однако всё это было зря. Все прекрасно понимали, что обычному человеку ни в коем случае нельзя видеть их лица, поэтому им оставалось надеяться только на счастливую случайность. В роли этой «случайности» наконец решился выступить некто «сорок восьмой».

– Уважаемые мои коллеги! – этот голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Присутствующие изумлённо посмотрели на вставшего смельчака. – Если я первый, кто вас так назвал, не обижайтесь, мы ведь действительно занимаемся одной и той же работой. Я хотел лишь сказать, что господа министр и Председатель в своих выступлениях обрисовали нам только служебные качества покойного, только то, каким он был здесь, с нами, внизу. А я, благодаря моим связям с поверхностью, ещё вчера выведал некоторые другие занимательные факты из его биографии! Хотите послушать?

– Джонс очень не любил говорить о своей «верхней» жизни! – предупредил министр.

– А я всё-таки расскажу! – потирая руки, проговорил сорок восьмой. – Я вижу, ваши взоры горят любопытством, коллеги! – тут он прокашлялся. – Итак, начнём с того, что адмирал Джонс, кроме всего прочего, был… сказочно богатым человеком. В его личном владении находились более пятисот объектов элитной недвижимости на всех континентах, в том числе триста квартир, около ста загородных домов, девяностоэтажный небоскрёб в Америке и два средневековых замка в Европе. Движимое имущество покойного тоже заставляет позавидовать: эксклюзивное собрание из двухсот ретро-машин, тридцать новейших суперкаров, грузовой самолёт, шесть вертолётов, из которых один – военный, шкатулка с драгоценными камнями, многочисленные коллекции оружия, картин, скульптур и прочих музейных редкостей. Кроме того, на его лицо записаны десять крупных промышленных компаний, занимающих огромные сегменты рынка в своих отраслях. Вот такие дела! И как же, вы спросите, обычный адмирал, получающий не более миллиона долларов в год, разжился таким состоянием? Очень просто! Он его унаследовал! Его дед некогда был… одним из нас!

Члены Комитета тут же зашушукались, обсуждая друг с другом эту неожиданную новость. Председатель приподнялся и задал уточняющий вопрос:

– Не напомнишь, под каким номером заседал дед господина Джонса?

– Под сто первым, мой повелитель!

– Ах, да! – протянул глава Комитета. – Это тот милейший министр обороны! Помню-помню, он тоже был рыжим!

– Так вот, получив столь обширное наследство, покойный, благо, он был не глуп, стал преуспевающим инвестором и быстро умножил его в разы. Теперь он… превосходит многих из нас!

– Да, Джонс перещеголял даже меня! – воскликнул сосед Председателя, тринадцатый.

– И меня! – послышалось откуда-то.

– И меня! – вставило ещё несколько голосов.

– И к чему же вы нам всё это рассказали? – поинтересовался вдруг один из «Франкенштейнов». – На что вы хотите намекнуть?

– Мне лестно, что такие личности обращаются ко мне на «вы»! – обрадовался сорок восьмой. – Ваш вопрос… понятен. И обоснован. В самом деле, к чему мне описывать богатство покойного? Дело всё в том, что… господин Джонс… не составил завещание!

– И? – насторожился Председатель.

– И у него нет никакого наследника! Наш адмирал был вдовцом, бездетным вдовцом, он был единственным ребёнком своих родителей, у него нет ни дяди, ни тёти, ни двоюродных братьев или сестёр, ни тем более бабушек и дедушек!

– По закону, всё его имущество отойдёт тому государству, гражданином которого он является, – напомнил сэр Октавиан.

– Да, но тут тоже есть один интересный факт! Господин Джонс поддерживал идеи космополитизма, поэтому был человеком без гражданства, так называемым апатридом!

– В таком случае, пусть здания и машины достаются тем государствам, на территории которых они находятся в данный момент, – решил глава Комитета.  

– Нет-нет, господин Председатель! – заспорил сорок восьмой. – Разумеется, эти страны будут только рады пополнить свой бюджет, но… зачем нам отдавать такое богатство «верхним» властелинам? В наших силах забрать всё имущество адмирала себе! Подделать родство, «отыскать» тайное завещание… Наши умельцы способны на всё!

– Хм… И кто бы, по-твоему, стал этим счастливчиком?

– Ну… например… Да хотя бы и я! Я серьёзно! Если бы подобное наследство досталось мне, я бы распоряжался им исключительно на благо человечества и Комитета! С вашего позволения я бы «сделал» себя братом покойного, вступил бы во владение его имуществом и…

– Довольно!!! – взревел министр, в ярости ударив по столу и перевернув свою тарелку. – Выведите! Выведите эту алчную тварь, а не то я за себя не ручаюсь!

– Товарищ сорок восьмой, вы слышали требование сэра Октавиана! – сказал Председатель, которому и самому не понравилась эта «наследническая» амбиция. – Покиньте зал, пока меня не вынудили прибегнуть к силе.

– Выведите! – снова крикнул министр.

– За что?.. – развёл руками сорок восьмой. – Я же просто… хочу рационально использовать ничейное имущество! Подарите его мне, и оно будет расти и процветать! Всё ради общества!

– Лжец, лжец, лжец!!! Лицемер!!! Вон!!! – пуще прежнего заорал сэр Октавиан.

– Я считаю до десяти, – предупредил глава Комитета, начиная щёлкать пальцами.

Сорок восьмой с испуганным видом отодвинул свой стул, отошёл от стола и очень быстрым шагом, не оглядываясь, двинулся к дверям.

– Эй, четыре-восемь! – крикнул Председатель, когда неудавшийся «наследник» был уже на полпути до выхода из холла.

Сорок восьмой остановился и обернулся. Председатель держал в руке маленький пульт.

– Ты исключён из Комитета!

Это прозвучало, как приговор. Председатель нажал на пульте две кнопки, раздалось два коротких щелчка, и сорок восьмой, схватившись за горло и захрипев, распластался на кафеле со сломанной шеей…

Столь печальное окончание обычного спора вызвало долгую немую сцену. Члены Комитета переводили взгляд то на убийцу, то на убитого. Неожиданно кто-то из них трижды хлопнул в ладоши, и сработал «стадный инстинкт». Все тут же зааплодировали с небывалым энтузиазмом, сами не понимая, зачем. Кое-как уняв эти неуместные овации, Председатель сел и тяжело вздохнул.

– Пусть это будет уроком для всех вас, господа, – объявил он. – Никогда не думайте, что, попав в Комитет, вы достигаете высшей власти в этом мире и вам позволено творить любые аморальные вещи. Все мы смертны, как вы только что имели возможность видеть, и сколько бы мы не прожили на этой Земле – сто, двести лет, – всех нас за всё поджидает расплата. Ничто никогда не происходит без последствий, так и знайте! Зря он затеял этот разговор… о наследстве. Захотелось ему, понимаете ли, состояние в два раза? Ну пожалуйста, проворачивай свои грязные обманные схемы, на твоей совести будет, но зачем всё это обсуждать на похоронах, в присутствии истинных друзей покойного?.. Это в принципе… неэтично.

Члены Комитета простили своему главе оговорку про «похороны» и ещё раз осыпали его непрошенными аплодисментами. Тут уже не стерпел сэр Октавиан.

– Уймитесь!!! – крикнул он им. – Чему вы так радуетесь?!

– Господин Председатель отомстил дерзнувшему оскорбить память его друга! – пояснил ему сидевший напротив «Франкенштейн». – Вы же сами всё видели!

– А вы, случаем, не забыли, что у нас поминки?!

Все притихли.

– Да… Ну и ну… Прости нас, Джонс… – протянул министр. – Не хотел бы я себе таких… поминок! Ни одного родственника, ни одного сослуживца, а только один-единственный друг, с которым знаком меньше полугода! Плюс этот нахальный «наследничек» и убийство пультом! Тьфу! Две смерти вместо одной!

– Ладно, Октавиан, прости, мы переборщили… – согласился Председатель. – Узри же, как мы умеем извиняться!

Он встал, набрал воздуха в грудь и закричал на весь зал:

– Я посвящаю!!! Я посвящаю господина Джонса в Высшую Идею!!! Я принимаю его в Комитет четырехсот!!! Жаль лишь, что посмертно…

Новые аплодисменты были абсолютно заслуженны…

Глава 23. Последний день генерала Земледельцев

После поминок по Джонсу сэр Октавиан и Председатель уединились в личной келье последнего. Это была крохотная, но весьма практичная комната, меблированная простой односпальной кроватью, двумя резными стульями, из того же комплекта письменным столом и освещённая одной-единственной лампочкой, свисающей с потолка на тонком проводе.

– Вот в таких вот условиях меня заставляют спать! – посетовал другу Председатель, делая широкий жест на своё жилище.

– Небогато… А почему?

– Видишь ли, у нашей величайшей на Земле организации есть «Положение» – свод внутренних законов. Сейчас, секундочку, я покажу тебе его подлинник…

Глава Комитета уселся за стол и быстро выдвинул и захлопнул три ящика.

– Вот! – воскликнул он, протягивая министру древний, но, по-видимому, очень бережно хранимый фолиант.

Сэр Октавиан принял книгу с высочайшим почтением и рассмотрел её. Написанное на главных земных языках слово «положение» или словосочетание «свод законов» покрывало всю обложку, включая корешок и форзацы.

– Страница сто сорок! – подсказал ему Председатель.

Министр долистал и зачитал пункт первый:

– Председателю следует являться образцом для подражания во всём и вся: во внешнем виде, в эрудиции, в ораторском мастерстве, следует иметь выдающиеся лидерские способности…

– Пункт пятый, друг мой, пропускайте это всё! – перебил его глава Комитета.

Октавиан взглянул на низ страницы.

– Ага! Обязанности Председателя! Председатель обязуется отрешиться от всех земных благ, в том числе от любой материальной роскоши, излишеств в еде и заведения потомства. Наложенные запреты снимаются сразу после ухода с поста. Звёздочка… Данное условие победившему кандидату следует внести в свою присягу.

– И я внёс! – рявкнул глава Комитета с досадой, как будто считал себя за это полнейшим дураком. – Понятно, что без этого высшей власти было не добиться, но всё же – двадцать девять лет строжайших запретов! Не всякий выдержит.

– Сколько?! – ужаснулся министр.

– Двадцать девять, друг мой, вот уже двадцать девять лет я боюсь хлебнуть лишнюю ложку супа, чтобы меня не осудили как чревоугодника!

– Не понимаю! Зачем же так ограничивать верховного правителя? Что за глупость? Кто придумал?

– Основатели тайного мирового правительства. Они считали, что бедность позволит Председателям легче понимать нужды простых землян.  

– Абсурд!

– Согласен!

*    *    *

Беседовать о своих непростых судьбах главари восстания могли ещё очень долго, но часы вскоре пробили полночь, и до отлёта министра обратно на Нибиру осталось всего полчаса. Он уже было встал и хотел откланяться, но глава Комитета запротестовал и удержал его буквально силой. Председатель вспомнил, что надеялся выведать у друга как можно больше свежих новостей, которые тот не мог отправлять по обычной связи, чтобы избежать перехвата, поэтому попросил его задержаться.

– Ладно, я не против. Не думаю, что мой дроилд станет сильно беспокоиться, – согласился Октавиан и снова уселся на стул. – Итак, вы хотите знать, как продвигается моя часть работы? Ну, нельзя сказать, что дело плохо, но и особых успехов у меня тоже пока что… мало…

– Да вы не стесняйтесь, не стесняйтесь, говорите! – подбадривал друга Председатель.

– Ну, я…

В первую очередь, Октавиан рассказал ему о том, как прошла встреча Фейриса четвёртого с его единственной конкуренткой – Изабеллой, и как неоатланты выиграли жеребьёвку на проведение у себя 808-ых Космических Игр. Потом он объявил, что всё-таки смог провести обещанные переговоры с «боссом боссов» Нибируанского криминалитета, и что ему, похоже, удалось склонить того на свою сторону. Революция, таким образом, получала в своё распоряжение ещё несколько тысяч бойцов.

– В общем-то, это всё, – сказал министр, выслушав и ответив на все дополнительные вопросы.

Наступало время прощаться. Глава Комитета вызвался проводить союзника до звездолёта, но тот заверил, что найдёт дорогу и сам, а Председатель сегодня потратил слишком много нервов и должен отдохнуть. Пожав плечами и сказав: «Как знаешь!», глава Комитета улёгся на постель и проглотил трофейную Земледельческую таблетку «мгновенного сна».  

Перед тем, как покинуть келью, министр совершил своего рода преступление – на цыпочках подошёл к столу, выдвинул верхний ящик и вытащил из него прикрытый бумагой бластер. Оружие было замечено Октавианом ещё тогда, когда Председатель искал «Положение». Написав союзнику записку с двумя словами: «Одолжил. Верну», министр так же на цыпочках приблизился к двери, выключил свет и с бесшумностью кошки выскользнул в коридор.

*    *    *

Спрятав бластер под пиджак, чтобы никакой случайный встречный его не увидел, сэр Октавиан двинулся к тюремному отсеку горного города. От предвкушения самосуда его трясло, от ликования – распирало. Никогда ещё он не чувствовал себя таким властным, свободным, «вершителем судеб», как сейчас, прижимая оружие предплечьем к туловищу. Он шёл чуть ли не вприпрыжку, улыбался и наверняка жалел, что никто не видит его радость. Продвигаясь с той же скоростью, он быстро добрался до цели и остановился перед такими же громадными, как в бункере Комитета, решётчатыми воротами, запертыми на ночь. Тяжёлый навесной замок сначала ввёл его в ступор, но он тут же спохватился и расстрелял эту преграду из бластера, заодно успешно протестировав своё оружие.

Свет в новой тюрьме Фейриса второго включился автоматически, отреагировав на резкие движения крупного объекта. Министр, как мог, успокоил сердцебиение и дыхание, взял бластер на изготовку и оглядел помещение в поисках содержащегося здесь генерала Земледельцев. Пленник нашёлся быстро – он спал, громко храпя, на двух составленных диванах в дальнем конце зала. Чтобы разбудить его, Октавиан решил не заморачиваться и просто пальнул в воздух прямо над ухом генерала. Это сработало. Фейрис второй вскрикнул, вскочил на диван с ногами и, щурясь от света, сразу занял боевую стойку. Министр рассмеялся, на всякий случай отошёл на несколько метров назад и позвал пленника по имени.

– Здравствуй, Октавиан… – сказал генерал, распознав его голос и знакомый расплывчатый силуэт, но пока ещё не привыкнув к свету и не разглядев у него в руках оружия. – С чем пожаловал? Хотя, глупо ждать от революционера твоего ранга чего-то… доброго…

– Ты что, всё ещё спишь? – удивился министр. – Ну-ка, что это? – спросил он, вытягивая вперёд руку с бластером. 

Сонный генерал уставился на оружие, как баран на новые ворота, но потом, похоже, окончательно пришёл в себя. Увидев бластер, он тут же осознал, что Октавиан пришёл к нему вовсе не с «дружеским визитом» или допросом – он пришёл его, ни много ни мало, казнить. Это осознание ударило по нему, словно молния. Фейрис второй издал стон, похожий на предсмертный рёв дикого зверя, потёр глаза, сел, потом сразу встал, поправил на себе одежду, пригладил волосы и сложил руки по швам.

– Пли, – резко скомандовал он, смотря министру прямо в глаза и выражая в своём взгляде всю боль, горечь, бесстрашие и безучастность обречённого на гибель.

Октавиан поставил палец на курок и прицелился генералу ровно в центр лба.

– Передавай привет брату! – посоветовал министр с довольным лицом. – И отцу! И жене брата… тоже передавай!

– Спасибо, что разбудил. Было очень приятно перед смертью услышать твой голос, – с иронией, улыбаясь, произнёс генерал.

– Убить тебя, чтобы ты сам этого не понял… было бы не интересно! – усмехнулся Октавиан.

Крючок спуска плавно потянулся назад…

– Стой-стой-стой, подожди! – внезапно вскрикнул Фейрис второй, замахав руками.

– Чего ещё? – насторожился министр, не опуская бластер.  

– Я имею право… на последнее желание?

– Если его можно исполнить, не выходя за пределы этой комнаты.

– Хм… Чисто… теоретически… Это возможно…

– Да говори ты уже! – нетерпеливо крикнул Октавиан.

– Желаю, чтобы министр внутренних дел расы неоатлантов подох самой жуткой смертью! – выдал генерал Земледельцев и дико расхохотался. – И как можно скорее!

– Да уж. Оригинально.

Курок щёлкнул, пружинка дзинькнула, бластер сработал. От сгустка плазмы было не увернуться. Фейрис второй замер, обмяк и грохнулся на пол…

*    *    *

Свершив расправу над генералом Земледельцев, сэр Октавиан покинул горный город, отыскал в лесу нужную тропинку и вышел на пляж, где его ожидали личный звездолёт и в нём дроид-водитель. Метров за тридцать от корабля в глаза ему внезапно бросились чьи-то следы на песке. Они вели до самого звездолёта и обрывались на его спущенном трапе. Министр мысленно упрекнул себя за то, что не закрыл дверь, и на всякий случай положил руку на бластер, заткнутый за ремень брюк. Тут в глубине корабля что-то зашевелилось. Октавиан выхватил бластер, ожидая, по меньшей мере, покушение, но из-за поворота на трап, а потом на землю медленно сошёл Председатель, от чего-то очень угрюмый.

– Ох, это вы! – оторопел министр, чуть ли не дрожа под его немым укором. – Вы же у себя спали!

– Верните бластер, – сердито потребовал глава Комитета.

– Что?.. – Октавиан аж вспотел от чувства стыда и разоблачения.

– Когда он удаляется от меня больше, чем на триста метров, мне приходит звуковое оповещение. В мою келью за последние двадцать лет не заходил никто, кроме вас. Верните бластер! – повторил Председатель грозно.

– Простите, друг мой, я не сдержался… – виновато произнёс министр, протягивая оружие рукояткой вперёд. – Само существование Фейриса второго было мне, как кость поперёк горла…

– Самодеятельность в нашей революции должна быть сведена к минимуму, – строго заметил глава Комитета, вставляя бластер в кобуру на поясе. – Вы прекрасно знаете, что поставлено на карту.

– Да, да… – протянул Октавиан. – Ну что же, если я вернул всё, что украл, то… Я могу улетать?

– Погодите! – остановил его Председатель. – У вас там топлива нет.            

– Как так? Я проверял, у меня там восемьдесят процентов!

Министр зашёл внутрь, подбежал к приборной панели и обнаружил досадную неприятность. Трансгрессатор действительно был заряжен ещё на четыре скачка, но обычное, необходимое для перелёта через атмосферу топливо было в корабле на исходе. Октавиану пришлось вернуться к главе Комитета и попросить того вызвать кого-нибудь из своих подчинённых с топливом. Председатель сказал, что предвидел такую просьбу и уже давно позвонил в горный город.

Пока главари восстания дожидались бочки с топливом, они решили напоследок пообщаться.

– Слушайте, друг мой… – вспомнил министр. – Мне не даёт покоя тот ваш пульт… Ну, который вы сегодня применили на поминках! Он сейчас при вас?

– Да, он всегда при мне… – глава Комитета залез во внутренний карман пиджака и достал ту самую вещь, с помощью которой недавно убил сорок восьмого.

– Вы можете объяснить мне, как он действует? Что это за устройство?

– Это – «ключ от душ»! Это самая главная привилегия Председателя! Она позволяет ему в любой момент расправиться с любым членом Комитета! В экстренном случае мне достаточно лишь засунуть руку в карман и на ощупь набрать номер моего обидчика!

– И… что с ним произойдёт? – спросил сэр Октавиан, хотя и так помнил, что случилось с сорок восьмым.

– Это страшный секрет, друг мой…

– Тем более говорите!

– На церемонии посвящения каждому новому члену тайного мирового правительства вживляют в шею датчик. Если я наберу на «ключе от душ», к примеру, «четыре-восемь», этот датчик в шее набранного мною члена взорвётся… и переломит своему носителю позвоночник.

– Жестоко… – протянул министр, потерев шею сзади.

Тут из джунглей выбежали трое человек, несущих одну большую канистру со звездолётным топливом – обыкновенной очищенной водой, из которой корабль мог преобразовывать и употреблять для перемещений в пространстве чистый водород. Топливный бак был вскоре наполнен, и предводители революции, попрощавшись, как в последний раз, разошлись – глава Комитета в сопровождении троих рабочих вернулся в горный город, а министр, сделав круг над островом и ещё раз подивившись красотам Земли, улетел обратно на Нибиру, где у него были запланированы выборы нового короля в парламенте…

Глава 24. Свидание

После жеребьёвки, когда все уже пережили внезапную лотерейную эйфорию и отобедали в столовой, а сэр Октавиан улетел на собственном звездолёте в неизвестном направлении, Фейрис решил провести Лизе экскурсию по дворцу. Так как он и сам не знал всего его устройства, ему понадобилась помощь опытного дворцового служащего – личного королевского секретаря, верой и правдой служившего его отцу последние шестьдесят лет. Секретарь приступил к заданию с большим рвением и быстро придумал эксклюзивный, наиболее подходящий для ситуации маршрут. Начать его он хотел с Преддворцовой площади, но влюблённые заверили, что уже были сегодня на ней и всё там видели и знают. Тогда экскурсовод ограничился самим зданием. Он сводил их в тронный зал, где прошёлся с ними вдоль рядов фресок, картин, гобеленов и панно, рассказав о происходящем на многих изображениях; в кабинет Фейриса первого, где принцу, скорее всего, предстояло в будущем заседать; в сокровищницу, хранящую личные средства королевской семьи; в обсерваторию, на три метра выпирающую «башенкой» над крышей; в покои короля и его семьи – гигантские девятикомнатные апартаменты, апогей богатства, сосредоточие всего Нибируанского великолепия, пышности, красоты и изящества.

– В этом дворце круглый год проживают более тысячи неоатлантов! – сообщил экскурсовод, когда они покинули будущую квартиру монарха. – И это ещё половина комнат пустует! Так что сегодня очень редкий день, нам повезло – обычно во всех коридорах столпотворение!

В целом дворец был, как дворец. Ничего особо экстраординарного. Большинство земных замков вполне могли потягаться с ним в роскоши, а по исторической ценности, по значимости происходивших именно там событий наверняка и обошли бы. Но это относилось лишь к верхней части здания, в то время как самое главное в Королевском Дворце таилось под землёй. Это был огромный бункер, выстроенный Амадеусом восьмым и модернизированный Фейрисом первым. Секретарь, как единственное доверенное лицо бывшего монарха, имел туда доступ. Вход в бункер находился в одном из подвалов здания и представлял из себя гигантский люк, занавешенный не менее гигантской картиной на ткани. За люком через двадцать метров тёмного хода шла железная дверь, на которой нужно было ввести пароль из букв, цифр и прочих знаков. Отперев кодовый замок и впустив влюблённых в следующий, освещённый сегмент хода, уже подводящий к лифту, секретарь подсказал принцу забрать у него листок с полным перечнем введённых символов.

– Пригодится! – заверил он, вкладывая бумажку Фейрису в ладонь. – Теперь же вы здесь хозяин, вам надо иметь пропуск в каждый уголок!

Зайдя со влюблёнными в лифт и ткнув в единственную установленную там кнопку, экскурсовод доставил их в холл бункера. Холл этот представлял из себя громадное в длину «ходовое кольцо», опоясывающее жерло скрытого под дворцом вулкана и огороженное лишь невысоким парапетом. В помещении было ужасно жарко, почти как в бане, тепло из недр Нибиру поднималось к потолку в виде исполинских клубов пара и утягивалось в многочисленные решётки вентиляций, выходящие потом в строго засекреченных местах на поверхности. Тут было нестерпимо душно. На глубине, в самом кратере, плескалась ярко-красная лава, постоянно булькавшая и поднимавшая раскалённые брызги почти до краёв своего идеально круглого «колодца».

– Нам надо быть очень тихими! – предупредил секретарь шёпотом, когда все трое подошли и, опершись на ограждения, заглянули в жерло вулкана. – В этом бункере обитают… модели сто семнадцатые! Это были личные охранные дроиды вашего отца, сэр, они подчинялись ему и только ему, они убьют всякого, кто проникнет сюда без предупреждения! Их тут целая тысяча!

– Нас могут здесь убить?! – негромко зашипел на него принц. – Зачем мы тогда вообще сюда пришли?!

– Вы обязательно должны знать об этом месте, – пожал плечами экскурсовод. – Когда мы перепрограммируем сто семнадцатых, этот бункер станет вашим!

– Я не стану его использовать, – самоуверенно заявил Фейрис. – Я не такой параноик, как мой отец.

Секретарь рассмеялся.

– В начале правления ваш отец… говорил точно так же!

Вернувшись в лифт, влюблённые и их экскурсовод вновь поднялись наверх. Пройдя коридор, занавесив входной люк гобеленом и выбравшись из подвала, они без объяснений поняли, что их прогулка по Королевскому Дворцу завершена.

– Ну что же, приятно было просветить вас в истории вашего родного дома! – сказал секретарь. – До встречи, господин монарх! Надеюсь, вы уже скоро вступите в должность официально, и я принесу вам первые документы на подпись! Как это уже сотни раз делал для вашего отца…

Экскурсовод удалился, и принц с землянкой остались одни посреди широкого, богато обставленного, но освещённого лишь одной-единственной тусклой люстрой коридора.

– Ну, как тебе, Лиз? – поинтересовался Фейрис, переводя взгляд с завернувшего за угол секретаря на возлюбленную. – Всего три часа ходьбы, а мы уже знаем всю историю моей династии в мельчайших деталях и почти из первых уст!

– Знаешь… Я много для себя прояснила, но… Если честно, мне не сильно понравилось.

– Эх! – принц сильно удивился. – Боюсь спросить, почему?

– Сам-то как думаешь? Ну конечно потому, что нас сопровождали! – землянка обхватила Фейриса под руку и прижалась головой к его плечу. Они медленно пошли вперёд, и она продолжила. – Этот экскурсовод нам всю романтику развеял! Ведёт нас, как навигатор электронный! Ни разу, наверное, не заметил, где нам интересно, а где нет! А мне-то, мне, ты видел? В глаза постоянно заглядывает, да с таким… изумлением! Ужасом, можно сказать! Без слов ясно – осуждает он тебя. За любовь к землянке.

– Ну-ну. Доосуждается. – пригрозил принц, оглядываясь на то место, где исчез секретарь. – Так ты что, вообще, что ли, экскурсию не хотела? Почему не сказала?

– Я хотела, но я думала, это будет только наше с тобой… свидание… А убрать его по ходу дела было уже как-то… некультурно…

Фейрис резко остановился, остановив и Лизу. Судя по всему, ему в голову пришло что-то важное, правильное и крайне сейчас необходимое.

– Слушай… А ты ещё как, на ногах держишься? – с надеждой спросил он у землянки. – Ещё час-другой гулять сможешь?

– Ха, спрашиваешь! Да я хоть всю ночь ходить буду! Я сегодня… это, на подъёме!

– Здорово! Тогда пошли! – принц потянул её за собой, и они двинулись в обратную сторону.

– Куда? Куда пошли-то?

– К чёрному входу!

*    *    *

Чёрный вход Королевского дворца неоатлантов за свою более чем тысячелетнюю историю повидал множество преинтересных и, зачастую, скандальных инцидентов. Здесь практически каждую неделю проходили «сходки» дворцовой прислуги, на которых выяснялось, кто, где, когда и какому члену монаршей семьи в чём будет помогать; именно через чёрный вход сбегали с наскучивших занятий нерадивые престолонаследники; именно на этом крыльце, закурив втайне от жены, неосторожно уронил окурок и сжёг полдворца один из первых правителей неоатлантов, Сократ второй; именно через эти двери спасались от стражи многочисленные цареубийцы, которых в истории Нибиру было ни больше ни меньше, чем двадцать восемь; именно на этих ступеньках короли-изменники горячо и страстно признавались в любви наиболее привлекательным горничным; именно сквозь чёрный вход, прикинувшись новым поваром, в составе группы заговорщиков-низвергателей, в первый раз попал в свой будущий дом внучатый племянник троюродной тётки тогдашнего монарха, никому пока не известный юноша Амадеус, впоследствии – основатель новой правящей династии, за победу во Второй Межгалактической войне прозванный в народе «Сокрушителем». Но сегодня этому видавшему виды месту выпала удача несравнимо крупнее, событие, определяющее не просто эпоху, а целую эру. Поздно вечером, в канун 808-ых Космических Игр, в полнолуние, из дверей чёрного входа вышло и скрылось в Королевском Саду нечто, не влезающее ни в какие исторические рамки: уникальная влюблённая пара – землянка и неоатлант, плевать хотевшие и на Межгалактический суд, и на неодобрение народа, и на все прилагающиеся к этому трудности. Это были давно уже не мечтательные, заигравшиеся в сказку дети, а две гордые личности, самим своим существованием бросавшие вызов всем установленным во вселенной порядкам.

Сначала Лиза с Фейрисом шли по одному из самых глухих районов парка, по непроглядной темноте, по разбитой, почти нехоженой дорожке, кроме собственного дыхания слыша только уханье сов, таинственный шёпот листьев и стрекотание мириад ночных насекомых. Деревья-великаны, деревья-карлики и деревья, вообще не похожие деревья, образовывали над ними плотный заслон, через который едва пробивался свет обеих Нибируанских лун.

И вот, счастливое мгновенье – вдалеке наконец показался первый фонарь! Лишь только увидев его, влюблённые мигом догадались, что основная часть парка – те неповторимые по своей красоте места, которые были так разрекламированы во всех туристических брошюрах, – уже совсем близко. Так и оказалось. Через несколько десятков метров тонкий «ручеёк» тропинки впал в гигантскую «реку» – центральную аллею Королевского Парка. Как раз отсюда и начинался «ботанический рай»: стройные пирамидальные кипарисы, тысячелетние секвойи, достигающие десяти метров в поперечнике, изящные розовые сакуры, почти лишённые коры платаны, благоухающие эвкалипты, толстенные баобабы, раскидистые пальмы, а также обыкновенные липы, дубы, берёзы и тополя обступили аллею со всех сторон, словно почётный караул перед гробницей Амадеуса восьмого. Ночь здесь превратилась в день, ярчайший, разноцветный свет лил отовсюду, куда только смогли подвести проводку инженеры-электроники. Колючие лапы хвойных были усеяны гирляндами, как на Новый Год, под каждым стволом был обязательно установлен мощный прожектор, подсвечивающий листья снизу; величественные, украшенные сотнями золотых скульптур фонтаны, стоявшие по центру аллеи и не выключавшиеся даже на ночь, били на десятки метров в высоту, обдавая проходящих мимо влюблённых своей прохладной водяной пылью, а из прикреплённых к столбам громкоговорителей звучала плавная, мелодичная музыка, конструктивно сходная с человеческими вальсами. По центру дороги, заключённые в специальные вазы, росли редчайшие, драгоценные породы деревьев, многие из которых на Земле уже почти вымерли или вымерли насовсем. В небольших полукруглых «тупиках», встречавшихся по краю аллеи буквально через каждые сто метров, стояли тенистые шестиугольные беседки, красиво оплетённые вьюном и виноградом. Если преодолеть всю многокилометровую аллею «одним махом» не получалось, в них можно было остановиться на отдых.

Обратив внимание на эти беседки, землянка сразу почувствовала, что устала и вторую половину пути без перерыва не пройдёт. Она кивнула Фейрису на один из ближайших шестиугольных домиков, и тот понял её без слов. Принц галантно распахнул перед нею дверь, Лиза зашла, и они, обнявшись, сели рядом на скамью.

– Днём сюда приносят напитки и закуски, – сказал Фейрис, смахнув пыль со стола. – В период Космических Игр их можно брать бесплатно, они входят в стоимость билетов.

– Что ж, жалко, что сейчас не день! – поддержала разговор землянка. – Было бы здорово попробовать обычную местную еду, а не все эти ваши «шеф-поварские» дворцовые штучки!

– Да, согласен! Честно скажу, даже в офицерской столовой «Медузы» еда была на порядок вкуснее, чем тут… – принц умолк, задумался, а потом продолжил. – Тут вообще всё, знаешь ли… по-другому… Непривычно, непонятно… И это здорово, да, я люблю, я обожаю, когда в жизни есть какая-то непредсказуемость! Но… иногда я скучаю по моей «тюрьме». По дяде, Земледельцам, тренировкам…

– Ты продолжаешь вспоминать «Медузу»? – удивилась Лиза. – Я думала, теперь, когда ты почти взошёл на трон, ты захочешь поскорее избавиться от этих воспоминаний! Уж извини, но твоё детство там никак нельзя назвать счастливым. С года до восемнадцати лет жить на закрытой военной базе, без мамы, без отца – это самая что ни на есть колония! Я же… права?

– Ну, во-первых, меня очень поддерживал брат… Звонил каждый день, фото, видео присылал, прилетал каждый год, пока не вступил в должность… И дядя тоже – учил, воспитывал, школу организовал…

– Помню-помню, ты уже рассказывал. Но объясни мне, пожалуйста, я всё никак не могу понять: почему ты, в условиях практически полной изоляции, никогда не чувствовал себя одиноким? Пять тысяч солдат – общение достаточно однообразное! Ну не могут они дать всего того спектра впечатлений, который нужен ребёнку или подростку! Как ты… выживал без детских эмоций? Без беспричинной радости, без всех этих резких перепадов настроения? Без сверстников, в конце концов! Как ты приспосабливался к этому исключительно взрослому обществу?

– Ну, ответ мой будет слишком прост: я подражал им! Везде, всегда и во всём был, как они! Зачастую я ощущал себя просто уменьшенной копией Земледельца… Я одевался, как они, говорил, ел… Я перенял у моих старших товарищей абсолютно все мои привычки и навыки: метать ножи я научился в пять, стрелять из всех видов оружия – в восемь, водить звездолёты и машины – в десять! Даже танцевать меня учили Земледельцы! Я им обязан… всем… Если бы не Земледельцы, меня, моей личности, просто бы не существовало! Образно говоря, я появился на свет в этакой «белой маске», которую всё моё детство и юность разрисовывал и редактировал под их обобщённый образ. Только благодаря этой маске я и стал таким, каким ты меня сейчас видишь! Без этой маски я – лишь тень себя… А в ней я – новый король неоатлантов, властелин Нибиру и Земли, верховный главнокомандующий Космофлота и бесстрашный рыцарь, покоритель твоего сердца! Словом, неоатлант, достойный твоей любви!

– Какой ты… прямолинейный! – улыбнулась землянка. – Рыцарь, покоритель сердца… достойный…

– А что, разве это не так?

– Всё так, Фейрис! Просто мама мне сегодня по передатчику раз десять говорила: не признавай, что он тебя достоин, не объясняйся ему в любви, отвечай намёками, оставляй загадку, а не то охладеет, пассивным станет!

– Что за глупость! – фыркнул принц. – Я же тебе уже в который раз признаюсь, и ты меня пока не разлюбила!

– Что за «пока»? И не разлюблю!

– Хочешь сказать… вообще никогда?.. И ни при каких обстоятельствах?..– спросил Фейрис с замиранием.

– Как ты догадался! – саркастично воскликнула Лиза. – Тебе же об этом объявили всего дважды!

Принц просиял, и они, прижавшись друг к другу ещё сильнее, поцеловались третий раз за своё знакомство…

*    *    *

В этот вечер влюблённые наслаждались поцелуями гораздо дольше, чем день назад на берегу Кольского залива. Как и положено на подобных свиданиях, они потеряли всякое ощущение времени, пятнадцать минут фактических показались им целым часом.

Решив наконец продолжить свою прогулку, Фейрис с Лизой покинули беседку и пошли дальше, вверх по аллее. Пройдя аллею до конца, они очутились на Озёрной набережной, одном из самых популярных мест королевской резиденции наравне с Преддворцовой площадью и расположенным в дальнем углу Парка Королевским зверинцем. Само озеро, вокруг которого эта набережная протянулась, было огромным, оно занимало шестую часть территории Парка. Свет фонарей на его противоположном берегу был едва заметен, как свет звёзд-карликов на ночном небе. Внутри него плавали сотни разноцветных светящихся рыб, позволяющих примерно определить глубину водоёма. Принц и землянка немного постояли на краю, свесившись через бортик, и решили двинуться вдоль берега. Через несколько минут Фейрис объявил, что придумал для них замечательное развлечение – пешую прогулку по воде. 

– Как это? – не поняла землянка.

– Реактивную обувь наденем – и пойдём! – пояснил ей принц. – Тут прокат должен быть недалеко. Мне брат столько видео присылал с этим парком, что я его почти до кустика знаю!

Наметив себе новую цель, влюблённые ускорились и принялись искать взглядом будку проката. Та нашлась достаточно быстро, и они сразу подошли к ней. Каково же было их удивление, когда они заметили внутри… неоатланта! Старик в униформе, с бутылкой спиртного в руках, сидел, повернувшись к маленькому плоскому телевизору, и смотрел выпуск новостей. Передавали тот самый момент, когда «Сокол» только-только достиг Неополиса и пролетал над набережной Южного. Будочник глядел на экран сначала расслабленно, потом, при подлёте корабля ближе, напряжённо, а в самую волнительную секунду – когда звездолёт проскользнул сквозь узкую щель между двумя серебряными небоскрёбами, – он с резким: «Ох!» откинулся на спинку своего стула.

– Во даёт! – цокнул он, качая головой. Тут принц наконец решился постучать ему в окошко. – А? Кто?

– Здравствуйте! – сказал ему Фейрис.

– Вы… работаете? – уточнила Лиза.

Мужчина взглянул на них недоверчиво и хмуро, раздражённый, казалось, самим фактом их присутствия.

– Нет, – ответил он наконец. – Я просто наблюдаю за набережной. Помогаю охране. Мне за это неплохо доплачивают, чтоб вы знали.

– Но раз уж вы здесь, вы же можете сделать доброе дело и выдать нам обувь? – спросил принц. – Пожалуйста?

– Ну нет уж, – отрезал будочник. – Вы остались на территории после закрытия, вам полагаются огромные штрафы… И вам ещё хватает наглости прийти на набережную и просить у меня обувь?! Знаете, меня за такое… Так что пока, паренёк, придумай ей что-нибудь покруче реактивок! Например, гонки от охранных собак, а? Ха-ха!

– Да что ж вы все такие недогадливые… – пробурчал Фейрис, залезая в карман за бумажником, доставая его и находя в нём одну купюру с лицом Амадеуса восьмого.

– Чего это ты, взятку предлагаешь? Тысяча? Маловато! – сказал будочник, не разгадав истинных намерений принца. – Хотя бы десятку давай!

– Ну-ка, сравни! – Фейрис повернул голову в профиль и приложил банкноту к стеклу.

Будочник вгляделся в изображение, дважды перевёл глаза с Амадеуса восьмого на Фейриса четвёртого, и внезапно рухнул со стула ногами вверх.

– Да-мс, минусы абсолютизма… – протянула Лиза. – Все тебя боятся, шарахаются, как от чёрта, в обморок, вон, падают… Неограниченная власть – большое бедствие…

Принц с землянкой обошли будку сзади, Фейрис взломал дверь, и они вытащили неоатланта на свежий воздух. Влюблённые попробовали растрясти его своими силами, но у них это не получилось. Тогда принц предложил Лизе обыскать рабочее место будочника – неоатлант такого возраста наверняка носит при себе какие-нибудь медикаменты.

– Знаешь, что я думаю насчёт нашей формы правления? – спросил вдруг Фейрис, пока они копались в ящиках и сумках.

– Говори, раз уж начал, – согласилась землянка, хотя и была крайне занята поиском.

– Я считаю, что мои королевские полномочия всё-таки нельзя так однозначно называть «большим бедствием»… Абсолютную монархию можно сравнить с игрой в «русскую рулетку»: если правитель – гений, государство идёт вперёд, развивается, летит на крыльях прогресса и благополучия, но если на троне идиот или мерзавец, то всё наоборот… Его империя придёт в упадок, народ будет страдать, а над вселенной нависнут величайшие угрозы. Проблема в том, что предсказать, кто будет следующим – гений, идиот или мерзавец, – невозможно. Так и случилась Вторая Межгалактическая война – во всех империях до высшей власти дорвались своего рода злодеи…

– А ты кто из трёх? – насмешливо поинтересовалась Лиза, прекрасно понимая, что её возлюбленный не может быть ни идиотом, ни мерзавцем.

– Пока не знаю, – скромно ответил принц. – Коронации не было, так что я ещё официально не правил.

Тут Фейрис нашёл в барсетке, висящей на крючке на стене, шприц со знаменитым «средством-от-инфаркта-инсульта-комы-и-просто-обморока». Он вышел из будки и вколол его пострадавшему. Тот сразу же очнулся и вскочил с земли, и в ту же секунду к нему вернулась память о его последних мгновениях перед отключкой.

– Что вы хотели, господин принц?.. – проговорил будочник виновато. – Реактивную обувь?.. Пожалуйста, сейчас, несу…

Старик зашёл в будку, открыл ключом вмонтированный в стенку шкаф и достал оттуда восемь устройств, похожих на каблуки от женских туфель. Фейрис взял их, и они с Лизой, попрощавшись со спасённым, направились к спуску к воде. «Каблуки» они надели на свою обувь спереди и сзади, затянув их на ремнях, после чего ступили на воду у берега. У землянки первые шаги в «воздушных роликах» сопровождались громким визгом, но вскоре она привыкла к этим абсолютно новым ощущениям. Чуть наклонив корпуса для разгона, они с принцем полетели, паря в считанных миллиметрах от поверхности озера. Топливом для реактивной обуви служил сам воздух, из которого она выделяла и преобразовывала водород.

– Слушай, а не хочешь посетить… Королевский Зверинец? – предложил Фейрис через пятнадцать минут тренировочных полётов кругами. – Чего мы без дела летаем? Он тут, рядом с озером, на том берегу! Полетели?

Лиза согласилась.

*    *    *

Примерно две минуты полёта потребовалось влюблённым, чтобы пересечь озеро. Сойдя на берег, они отцепили «каблуки», чтобы не потерять управление над твёрдой землёй и предотвратить несчастный случай. Здание зоопарка располагалось всего в нескольких метрах от набережной. Это было одноэтажное, но очень крупное по площади строение. Внутри принц с землянкой сразу наткнулись на пожилую охранницу, сидевшую на стуле у стены с журналом кроссвордов.

– Ах, это вы! Я видела вас днём в амфитеатре! – воскликнула женщина и тут же открыла им вход в основной зал.

*    *    *

Влюблённые бродили по коридорам Зверинца гораздо дольше, чем летали над Королевским Озером. С обеих сторон перед ними высились вольеры с самыми разнообразными, привычными и экзотическими животными, в каждом вольере был создан свой собственный микроклимат, имитирующий естественные условия.

– А динозавров тут нет? – всерьёз забеспокоилась Лиза, заметив в соседних вольерах вымерших на Земле сумчатых волков и птиц додо.

– Нет, их мы спасти не могли. Шестьдесят пять миллионов лет назад нас ещё тоже не существовало!

– А, точно…

Влюблённые шли медленно, держась за руки, любуясь тиграми, львами, носорогами, жирафами в специальном увеличенном в высоту вольере, гориллами, кенгуру, броненосцами, белыми медведями…

– Лиза, стой! – внезапно воскликнул Фейрис, подбегая и прислоняясь к стеклу последнего вольера. – Да это же… та самая медведица из Арктики! И её медвежата! И как это их успели вывезти с Земли!

– Какая ещё «та самая»?

– Которую я лично подстрелил! Я ведь рассказывал!

– Ух-ты! – землянка тоже подбежала к вольеру и принялась увлечённо разглядывать гигантского хищника.

– Не то слово! Ты даже не представляешь, сколько у меня с этой медведицей связано приятных воспоминаний! – принц с блаженной улыбкой погладил стекло. Медведица внутри грозно фыркнула и подошла ближе. – Мой день рождения!.. Мой первый выход на земную поверхность!.. Прогулка по Арктике!.. Охота!.. И моя первая и последняя живая встреча с папой и братом… Вот, посмотри… – Фейрис принялся рыться во всех своих внешних и внутренних карманах, и вытащил сложенную вдвое цветную фотографию. – Это я и моя семья! Наше единственное совместное фото…

Лиза вгляделась в снимок, сделанный на фоне арктической пустыни, грузового звездолёта и обмякшей туши усыплённой медведицы. Все четверо Фейрисов – отец, дядя, младший и старший сыновья, – улыбались сдержанно, не обнажая зубов, держались гордо, уверенно, прямо, как четыре пограничных столба. Фейрис первый был почти на голову выше своего младшего брата и на две головы выше обоих сыновей. На лице его угадывались крайнее душевное измождение и общая усталость – последствия хронической паранойи. Фейрис второй был типичным Земледельцем, как их и представляла себе землянка – сильный, широкоплечий, со множеством военных орденов, медалей и куда более ценных наград – боевых шрамов. Фейрис третий казался воплощением Нибируанского аристократа, даже в суровой земной Арктике он не смог расстаться со своим элегантным смокингом. В его глазах под круглыми очками светились глубочайший ум и высшая интеллигентность. Фейрис четвёртый на этой фотографии также не был легкомысленен: с ружьём в руках, небольшой ухмылкой и волевым взглядом, устремлённым точно в камеру, он полностью соответствовал определению «бесстрашного рыцаря», жаждущего приключений и подвигов во имя дамы сердца.

– Супер! – сказала Лиза, возвращая фото владельцу. Принц, конечно, ожидал чего-то иного, но не подал виду.

*    *    *

Дойдя до другого конца здания, влюблённые покинули зоопарк и вернулись на улицу.

– Фейрис, тут как-то… безлюдно! – вдруг пожаловалась Лиза, оглядевшись. – Мне это не слишком… по душе!

– Хм! Моё общество тебе так быстро наскучило? – огорчился принц. – Всего-то два часа гуляем! Что, устала? Вернёмся во дворец?

– Нет, нет, просто я отсюда слышу… гуляния за стеной! И фейерверки, слышишь, как бахают? Им там так весело… Вот у них настоящий праздник – Игры пройдут на Нибиру! Я так хочу выйти отсюда, присоединиться к ним!

– Ах, вот как! Так что ж ты не сказала раньше! Идём, разумеется! Тут рядом есть вторые ворота, пройдём через них – и сразу на проспект отца выйдем!

– Отличная идея! Но куда же мы отправимся? «По течению»?

– Есть один… Известнейший в нашем квартале ресторан… Называется… Впрочем, пусть будет сюрприз!

– Да, так лучше!

И влюблённые поспешили отыскать второй выход с дворцовой территории…

Глава 25. Ресторан «На Королевском»

Как только Фейрис с Лизой вышли за пределы Парка, они сразу очутились на одной из популярнейших туристических улиц Неополиса, соединявшей Королевский Дворец с центральной набережной – проспекте Фейриса первого. Их тут же вобрала в себя бурная река неоатлантов, двигавшихся вверх, в сторону моря. Город в эту ночь будто проснулся после пятилетней комы. Изнутри, из гущи потока, эти многомиллионные гуляния казались куда неудержимей и грозней, чем сверху, из окна звездолёта.

Вечернее шествие было карнавалом. Все его участники были одеты в предельно вычурные, похожие на театральные костюмы орков, гоблинов, фей и прочих сказочных или иногда обычных существ, а лица свои прикрывали соответствующими наряду масками. Кроме радостного воя, вся эта бесформенная толпа одновременно скандировала лозунг: «У нас!!! У нас!!!», что в правильной трактовке примерно означало: «Игры пройдут на Нибиру». Влюблённые очень скоро почувствовали себя здесь не в своей тарелке – у них не было абсолютно ничего, чем они могли бы компенсировать свою «нормальную» одежду. На их счастье, прямо посреди дороги им встретился целый ряд заваленных масками столов, где любой желающий мог выбрать и оставить себе костюм. Принц с землянкой, шедшие как раз по центру проспекта, подобрались к этим столам и, из-за скорости толпы даже не выбирая, схватили себе по одной маске. Фейрису досталась маска попугая, Лизе – дракона, и они, надев их, решили, что теперь могут спокойно дальше участвовать в празднике. По пути они несколько раз пытались заговорить, но банально не могли друг друга расслышать – практически всё на этой улице заглушала музыка. Она гремела из подвешенных к фонарным столбам колонок, из пролетающих мимо звездолётов, даже из окон домов, и в моментах кульминаций достигала мощности в полторы сотни децибел. Само шествие с его непрекращающимся: «У нас!!!» было не менее шумным. Нагрузка на уши была вполне соизмерима с нагрузкой на глаза. Отовсюду – и от хромированной стали фонарей, и от начищенной до блеска плитки, и от серебристых стёкол небоскрёбов, и от нарядов неоатлантов, – били ярчайшие, слепящие отблески. Волшебство, сказка, феерия окружали влюблённых буквально со всех сторон: по бокам, где сотнями проносились бушующие толпы в жутковатых масках и карнавальных костюмах, сверху, где с грохотом возникали и дождём осыпались на землю разноцветные зонтики фейерверков, и даже снизу, где валялись миллионы пёстрых конфетти от хлопушек.  

Через километр-полтора проспект Фейриса первого пересекался с другой известной городской достопримечательностью – проспектом Королей. Здесь смешивались два примерно равных по силе и численности потока, и все неоатланты каким-то чудом, замедляясь и просачиваясь друг сквозь друга, попадали на нужную сторону этого сложнейшего перекрёстка. Некоторые предпочитали на этой точке изменить своё направление. Так поступили и влюблённые. Крепко держась за руки, чтобы не потеряться в разнонаправленной толпе, они сделали плавный, постепенный разворот и дальше пошли уже по другому проспекту. Принц велел землянке двигаться с уклоном чуть влево, чтобы переместиться на край «реки». Было ясно: обещанный ресторан уже близок, и находится он в одном из серебряных небоскрёбов.

– А вот и он! – внезапно закричал Фейрис, вскидывая руку и указывая куда-то пальцем.

– Кто?

– Цель нашей прогулки!

*    *    *

Вход с надписью «Ресторан на Королевском» был загорожен широкоплечим охранником в смокинге, грозно взиравшим на толпу с высоты четвёртой ступеньки.

– Здравствуйте! – поздоровался с ним принц. – Места есть?

– Мест нет, – угрюмо отрезал охранник.

– А так? – спросил Фейрис, вручая ему толстую пачку банкнот с изображениями своего деда.

– Места найдутся! – повеселел тот, отойдя вбок и отворив перед ними дверь. – Заходите, я сейчас доложу о вашем прибытии.

Ресторан располагался на третьем этаже здания, что было большой редкостью для этого квартала небоскрёбов, где были модны открытые площадки на крышах. Сквозь длинное безрамное окно, тянувшееся почти по всему периметру обеденного зала, полностью просматривался весь Королевский проспект и даже его пересечение с проспектом Фейриса первого. Здесь было на удивление тихо, по-видимому, строителями была предусмотрена очень качественная шумоизоляция. Все места, как вначале и говорил охранник, оказались заняты, но тут же подбежавшая к «VIP-клиентам» администратор сообщила, что это дело поправимое. Она подошла к одному из столиков с самым лучшим видом на проспект, и, склонившись над сидевшими за ним четырьмя пожилыми женщинами, что-то с ними негромко обсудила. Те, к великому удивлению землянки и принца, согласно закивали, быстро собрались и направились к выходу.

– Ну-с, вот и место! – с довольным видом объявила администратор, когда все четверо удалились. – Как говорится, любой каприз за ваши деньги.

– Что вы с ними сделали? – спросила Лиза. – Неужели вы представили нас как агентов тайного сыска?

– Ха, нет, всё гораздо проще! Они уже доели, и я сказала им, что вы готовы оплатить их счёт, если они уйдут прямо сейчас. Я же правильно понимаю, что вас это устраивает?

– Устраивает вполне, – подтвердил принц.

Администратор, довольная проделанной работой, сразу куда-то исчезла. Фейрис с Лизой уселись рядом, по одну сторону освобождённого столика, сделали заказ и стали увлечённо наблюдать за грандиозным праздничным шествием. С их ракурса это действительно выглядело очень захватывающе. Тысячи, а может десятки тысяч неоатлантов, среди которых наверняка присутствовали и афимеры, и триодиоиды, и джуганоиды, шли нескончаемым потоком вверх по Королевскому проспекту и на уже известном перекрёстке объединялись с теми, кто начал свою прогулку с проспекта Фейриса первого. Там, снаружи, сотни колонок извергали музыку, фейерверки грохотали, взмывая выше небоскрёбов, радостные надрывающиеся крики: «У нас!!!» оглушали и самих кричащих, и тех, кто оказывался с ними поблизости, а здесь, за стеклом, никаких звуков практически не было. Только тихий шёпот, доносившийся из-за соседних столиков, и лёгкое позвякивание вилок об тарелки. После целого часа шума, ора, канонады «фейерверкомётов» и нахождения в самом пекле торжества эта тишина была для влюблённых несказанным наслаждением. Они настолько расслабились, прижавшись друг к другу, что, казалось, готовы были просидеть тут до самого утра. Спокойная обстановка ресторана медленно и неумолимо тянула их в сон. Только когда официант принёс им все заказанные блюда, к ним вернулась прежняя бодрость, и они наконец приступили к еде.    

Этот их мирный праздничный ужин был грубейшим образом прерван. Входная дверь ресторана внезапно громко хлопнула, и в зал стремительно ворвался подозрительный субъект атлетического телосложения.

Незнакомец имел не слишком привлекательную наружность. Мятая, немного потёртая кожаная куртка, джинсы с вытянутыми коленками и обувь с брызгами грязи явственно говорили о том, что он далеко не «голубых кровей». Лицо его также не внушало особого доверия. Загорелое, с многочисленными рубцами, с непричёсанными, спадающими на лоб чёрными волосами и желтозубой улыбкой, оно придавало всему его облику нечто дикое. Особо выделялся жуткий шрам, протянувшийся от середины лба до левого виска – как будто давным-давно по этому месту ударили саблей. С правого кулака субъекта, что ещё больше напугало всех присутствующих, мелкими каплями стекала кровь. Немедленно подскочившая к незнакомцу всё та же администратор первым делом указала ему именно на это.

– Сэр, у вас вся рука в крови, что случилось? Я могу помочь?

– А, ой… Спасибо, не заметил, – поблагодарил её субъект, протерев костяшки пальцев.

– Так что случилось? – повторила вопрос администратор.

– Да там у вас на крыльце… какой-то верзила в пиджаке стоял… Он меня внутрь пытался не пустить. Пришлось его немножко… помять. Я вообще-то право имею на досуг! По закону!

– Секундочку… Так это же был… наш охранник!.. – побледнела администратор. – Он же честно сказал вам, что мест нету!..

– Что значит «мест нету»? – с неподдельным изумлением воскликнул мужчина, обводя зал взглядом. – Вот же, есть! Обманул меня ваш охранник! А ещё и силу первым приложил…

С этими словами он быстрым шагом направился ко столу с влюблёнными.

– Можно мне тут к вам «присоседиться»? – спросил незнакомец и, не дожидаясь положительного ответа, сел напротив Фейриса. – Вас же здесь всё равно только двое, а стульев – четыре! Я вас не стесню.

Принц хотел было возмутиться и убрать этого странного субъекта любым доступным способом, но Лиза схватила его за руку и прошептала:

– Не надо! Давай мы с ним немного пообщаемся! Ради меня, Фейрис! Это же твой подданный, это… представитель твоего народа! Мне так интересно узнать, как живут обычные неоатланты!

– Если честно, мне тоже всегда хотелось понять, что у них на уме… Ладно, сиди! – сказал он незнакомцу. – Только вид не загораживай.

– Хорошо, не буду… – пообещал мужчина, обернувшись и посмотрев в окно. – Да уж, интересный у вас вид! – добавил он. – Не каждый день увидишь такое огромное стадо баранов…

Принц с землянкой от такого заявления чуть не поперхнулись едой.

– Почему вы так плохо отзываетесь о своих… согражданах? – начала Лиза своё изучение психологии рядового неоатланта.

– А ты разве разделяешь их ликование? – удивился субъект, заглянув ей прямо в глаза. – Странно… А производишь впечатление аристократки…

– Спасибо, конечно, но почему аристократы не должны радоваться этому празднику? – продолжала землянка, обрадованная тем, что у них завязалась беседа.

Незнакомец удивился ещё больше, ещё пристальнее заглянул к ней в глаза и ответил:

– Потому что они, как правило, умнее.

– А что, умные совсем не должны радоваться?

– Разумеется, должны, но умные не радуются по таким… идиотским… поводам.

С каждым новым ответом Лизе становилось всё интереснее и интереснее.

– Чем вам повод-то не угодил? По-моему, Космические Игры – замечательный национальный праздник, он вполне достоин вот таких вот массовых гуляний. Тем более, он случается раз в пять лет!

– И хорошо, что всего лишь раз в пять! Не дай бог удумают каждый год проводить! Ужас! Как только никому не стыдно с такой помпой отмечать годовщину Распада! Самого страшного и позорного события в истории!

– Распада?.. – неуверенно произнесла землянка.

У мужчины было такое выражение лица, будто его спросили о шарообразности планеты.

– Слушай, девочка… а ты хоть раз в жизни на историю ходила? Я, конечно, понимаю, что аристократские дочки могут плевать на учёбу с высокой колокольни, но откуда возник весь наш современный мир ты же должна знать?

– Она с материка, – встрял Фейрис, чтобы землянка не успела сболтнуть ничего лишнего.

– А, ну тогда всё ясно! – заулыбался незнакомец. – Знаешь, – обратился он к Лизе. – Мне и в голову не приходило, что у вас на материке может быть так плохо с образованием. Радиополис, как никак, основан ядерными физиками!

– Ну не историками же! – пошутила девушка.

– Хе-хе, да… Твоя правда! Короче, Распад – это Первая Межгалактическая война. Разделение атлантов на четыре расы.

Тут мужчина перевёл взгляд на стол и заметил, что у его собеседников стоит по несколько тарелок еды на каждого. То ли из зависти, то ли из реального чувства голода, он решился на странный поступок.

– Официант! – позвал «рядовой неоатлант» после небольшой паузы. – Принесите мне… самое дорогое блюдо, которое есть в вашем ресторане!

– Простите меня за дерзость, сэр, мы, конечно, вас впустили, но… вы точно наберёте нужную сумму? – спросил официант, приблизившись.

Мужчина усмехнулся и сказал:

– Глупцы! Су́дите других по одежде! Судить надо… по кошельку!

С этими словами он вытащил из куртки набитое до отказа портмоне. Официант чуть не потерял дар речи. Кошелёк был от человеческого бренда! Заиметь подобную вещь на Нибиру можно было лишь двумя способами: либо самому будучи Земледельцем и привезя её с Земли, либо являясь олигархом, который смог оплатить выход такого Земледельца на поверхность и межгалактическую доставку военным звездолётом. Хотя, в данном случае имел место и ещё один, третий вариант.

– «Бандит!..» – одновременно пронеслось в головах землянки и принца.

– Ожидайте, сэр, – произнёс ошеломлённый официант и, постоянно оглядываясь на диковинный земной кошелёк, ушёл на кухню. Через две минуты он вернулся с подносом.

– Это что, розыгрыш? – поморщился субъект, придирчиво разглядывая принесённое «кушанье».

– Никак нет, сэр! Это самый дорогой пункт меню, как вы и просили! Коньяк двухсотлетней выдержки! Розлитый лично Амадеусом восьмым!

Мужчина взял стакан со светло-коричневым напитком в руки и, поднеся его ко рту, произвёл небольшую дегустацию.

– Божественно… – оценил он. – Вот вам кошелёк. Отсчитайте сами свою «нужную сумму»!

Официант вытащил из портмоне все купюры наибольшего номинала, и пожелав всем троим: «Приятного аппетита!», отправился в другую часть ресторана.

– Кстати, ребята, а я ведь до сих пор не знаю ваших имён! – вспомнил незнакомец, решив вернуться к прерванному разговору. – Непорядок! Ну-ка, аристократка с материка, как обращаться к тебе?

– Лиза.

– Очень приятно! Лиза, значит… Я – Тигран. А тебя как зовут, эм… парень Лизы?

– Фейрис, – нехотя признался принц, понимая, что за этим последуют расспросы.

– Ух-ты! – воскликнул Тигран. – В честь короля, да?

– Нет. Меня назвали в честь моего брата.

– Хм… А брата – в честь короля?

– Нет. Брата – в честь дяди.

– Ничего себе! Не могу иначе выразиться в столь приличном обществе… Ну а дядю-то хоть – в честь короля?

– Дядю – в честь отца…

– Да что у вас, семейка КорОховцев, что ли?! Эта страшная болезнь «культом личности» только по наследству и передаётся!

– Как вы… сказали? «Страшная болезнь»? – медленно повторил Фейрис. – По-вашему, любить и уважать своего правителя, а потом назвать его именем ребёнка – это уже «культ личности»?! И по-вашему, это болезнь?! 

– Конечно болезнь! Только больной на голову может настолько обожать этого тирана, Фейриса первого, что назовёт в честь него собственного сына! Этот параноик столько народу в могилы загнал! Ну, не мне тебе рассказывать, КорОховец, сам, небось, в этих репрессиях участвовал! И старший сын его тоже ничего не поменял… Хотя он ведь у нас «исполняющий обязанности»! Да и Фейрис второй бы не лучше был, если б на троне сидел. Я уверен. Амадеус их одинаково воспитывал! И этот младший Фейрис, четвёртый, тоже наверняка не лучше. Все твари! Все, кто прикоснётся к высшей власти, постепенно ими становятся.

Тут принц заскрежетал зубами от негодования.

– Если ты посмел назвать всех четверых Фейрисов тварями… – процедил он. – То попробуй назвать и меня! Ну же, назови! – Фейрис сжал кулаки с двумя вилками так сильно, что те аж погнулись.

Тигран нахмурился, сделал глоток из стакана с коньяком и откинулся на спинку стула. Поразмыслив, он заговорил будто сам с собой:

– Ах, да… они же чёртовы аристократы… им же слова против не скажи… Сразу «дуэль», «дуэль»! Больно мне надо увеличивать мой «послужной список»! И так уже сколько их полегло… Десять… Пятнадцать… Уж и не припомнить, кто, когда и где переходил мне дорогу!

– Ещё неизвестно, кто чей «послужной список» пополнит! – произнёс принц неслышно для Тиграна.

– Мальчики, не ссорьтесь! – настойчиво попросила землянка.

– Ну он-то, допустим, мальчик, – сказал «рядовой неоатлант». – А мне уже шестьдесят второй год идёт, чтоб вы знали.

– Да?! Да вам же и тридцати не дашь!

Фейрис шикнул и легонько пихнул Лизу локтем.

– Ты у нас что, экстрасенс? – усмехнулся Тигран. – Ты умеешь отличать тридцатилетнего от шестидесятилетнего? Нехило! Ну и полезные же знакомства я сегодня приобрел!

Чуть подумав, Тигран добавил:

– Надо мне почаще посещать дорогие рестораны!

И залпом выпил весь оставшийся коньяк.

– Уф!.. – произнёс он удовлетворённо, с чувством полного блаженства на лице. – А всё-таки разбирался Сокрушитель в алкоголе!

– Какой ещё «Сокрушитель»? – задала Лиза очередной «глупый» вопрос.

– Э-эх… – вздохнул «рядовой неоатлант». – Я уже ничему не удивляюсь! Тебя, походу, реально ни разу не водили на историю… Может, твои родители дали учителю взятку?

Землянка промолчала.

– Сокрушитель сокрушил джуганоидов! – выдал Тигран наконец. – Разбил их армаду, спас Нибиру и Землю от захвата, своими гениальными стратегическими комбинациями предрешил исход Второй Межгалактической войны! Только ему оказалось под силу объединить под своими знамёнами двух, казалось бы, непримиримых врагов: афимеров и триодиоидов, и осадить с их помощью Джуганозис!

– Сокрушитель – это Амадеус восьмой, – пояснил принц. – Это его народное прозвище.

– А, ясно! Это тот самый мужчина на гобелене, твой дед! – воскликнула землянка, но по исказившемуся лицу Фейриса тут же поняла, что данная информация была крайне секретной.

Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Тигран взволнованно спросил: «Ты что, под кайфом, что ли?», после чего долго и пристально всматривался в Лизины зрачки.

– Нет, слушай, ты в здравом уме! – сказал он, закончив свою «экспресс-экспертизу». – А чего тогда несёшь всякую ахинею?

Чтобы не усугублять ситуацию, землянка просто пожала плечами.

– Да уж… Напугала ты нас! Ну какой он тебе внук Амадеуса? Ну какой он тебе Фейрис третий? Максимум граф, да и то не факт…

– Да, Лиз, что-то ты сегодня в облаках витаешь! – рассмеялся принц, чтобы придать всей ситуации комический оттенок. – Если я богат, меня вовсе не обязательно приписывать к разряду королей!

– Извините, – произнесла землянка едва слышно.

Несколько следующих минут прошли в полной тишине. Все трое думали о чём-то своём и не спеша доедали заказы. По доброте душевной, Лиза поделилась с «рядовым неоатлантом» нетронутой тарелкой салата. Тигран поблагодарил её и принялся за еду наравне с влюблёнными. Оставив от порции примерно половину, он вздрогнул, будто что-то вспомнив. Вилка выпала у него из рук. Фейрис с Лизой тоже на всякий случай остановились. «Рядовой неоатлант» вытер пальцы салфеткой и дрожащими руками полез в карманы куртки. Достав кошелёк, он открыл его и вытянул из одного из отделений купюру. Поднеся её к глазам и рассмотрев, он резко развернулся на принца.

– Слушай, дружище… тебе никто не говорил, что ты – вылитый Амадеус?..

– Почему же, говорили. Почти ежедневно, сегодня вот – три раза, – приврал Фейрис, чтобы показаться спокойным.

– Но погоди… такого сходства быть не может! Ну-ка, повернись-ка в профиль!

– Ещё чего!

Тогда Тигран с той же резкостью выкинул туловище вбок, наклонил голову и всё же добился желаемого.

– Нет, нет, нет! Одна форма головы, нос один, подбородок! Даже стрижка одинаковая!

– И что с того? – спросил принц, пытаясь сохранять безучастный вид.

– Да как что?! Не спроста твоя оговорилась, я же чувствовал! Ну, колись… ты – тот самый Фейрис четвёртый, который сегодня прилетел в Неополис?! Ходят слухи, он с тобой одного роста! И одного телосложения!

– Никогда не верьте слухам, – посоветовал Фейрис раздражённо. – Это может плохо кончиться. А нам с тобой уже пора. Нас ждут, – сказал он Лизе, вставая. – Пойдём! А то сейчас журналисты слетятся! – добавил принц шёпотом, наклонившись к её уху. Тигран смотрел на них с огромным подозрением.

Упоминание прессы мигом вытащило землянку из-за стола. Фейрис подхватил её за руку, наскоро попрощался с «рядовым неоатлантом» и швырнул стопку денег прямо в догонявшего их официанта. Влюблённые ринулись к выходу как могли быстро, но покинуть ресторан им не дал… отряд спецназа. Ворвавшись в двери, зал заполонили два десятка элитных полицейских в полной амуниции – бронежилетах, шлемах и с автоматами.

– Где!!! Тигран!!! – заорал единственный полицейский без шлема, по-видимому, офицер.

Тигран встал из-за стола и мило помахал ему, как старому другу.

– Ах, вот ты где… Ну здоро́во, экс-бандит! Опять за старое?

– Никак нет, гражданин начальник! – заверил Тигран с приторно сладкой ухмылкой. – Ужинаю вот, наслаждаюсь духом праздника!

– Я спрашиваю, зачем мирного жителя помял, а?!

– Так он первый начал!

– Это ты в детском саду объяснять будешь, понял?! Кто начал, кто начал! Тут другой вопрос: кто кому синяк поставил, а кто кого уработал до полусмерти!

Смекнув, что дело плохо, экс-бандит учтиво поклонился, схватил со стола вилку и что есть силы вонзил её в стекло. По окну пошли гигантские ветвистые трещины. Одно аккуратное нажатие локтем – и все осколки вылетели наружу, словно от ударной волны.

– Ариведерче, ребята! Вы ещё услышите обо мне!!!

С этим криком Тигран спрыгнул вниз с третьего этажа. У подножия здания тут же послышались детские визги, женские вопли и мужская ругань. Подбежавшие к разбитому окну полицейские свесились вниз и вытянули шеи, силясь разглядеть хоть где-то в бескрайнем море переодетых неоатлантов широкую, чёрную, бегущую «против течения» спину. Но экс-бандит уже слился с толпой…

Глава 26. Временный монарх

Парламентский дворец неоатлантов не выделялся среди других Нибируанских дворцов ни особой архитектурой, ни богатым внутренним убранством, ни даже древностью самой постройки. Знаменит он был прежде всего своей главной функцией: именно здесь, обсуждая разного рода проблемы, ежедневно собирались самые влиятельные политики своей планеты. В парламент на Нибиру могли попасть как аристократы, так и неоатланты из народа, если они набирали достаточное количество голосов на выборах. Даже монархи были вынуждены считаться с той властью, которая сосредотачивалась в руках трёхсот членов парламента. Пятьдесят процентов недовольных могли отправить любое распоряжение короля на пересмотр, семьдесят могли наложить на него вето, а девяносто могли официально сместить правителя с престола, правда, такого ещё ни разу не случалось. Также парламент был уполномочен в случае неожиданной смерти монарха и отсутствия завещания самому определить законного наследника, чем нынешние претенденты на корону – Изабелла и Фейрис четвёртый, – и собирались воспользоваться.

В семь часов утра следующего дня в здание вошли десятеро: младший принц, землянка, дроид, временно назначенный спикером парламента, уже вернувшийся с Земли министр внутренних дел, начальник таможни, «без-пяти-минут-королева» и четверо слуг, нёсших её паланкин. Они взошли по парадной лестнице на третий этаж и, свернув налево, попали в главный зал. Это помещение было оформлено без вычурности, в максимально деловом стиле: десять поднимающихся рядов по тридцать чёрных кресел, трибуна спикера с гербом на фронтальной стенке, гигантская люстра и две гостевые ложи, предназначенные специально для членов королевской семьи. Михаил тут же встал за трибуну, Лиза с Фейрисом разместились в левой ложе, Изабелла со слугами – в правой, а Октавиан с Вэртом, как и положено, заняли соседние кресла на первом ряду.

Дроид, следуя древней традиции, взял молоточек, установил на трибуне маленький гонг и ударил по нему. Началось первое отделение заседания.

– Здравствуйте, господа! – поприветствовал он всех. – Перед тем, как приступить к обсуждению главной проблемы, я буду вынужден сообщить вам одну новость, которая, впрочем, вам и так уже известна. Сегодняшнее заседание парламента пройдёт в не совсем привычном формате, поскольку двести девяносто восемь его членов отсутствуют по уважительной причине… – Михаил сделал паузу, обдумывая, стоит ли ему оглашать эту самую «причину». В конце концов, он решился. – По причине смерти. Итак, приступим к делу. На повестку дня выносится вопрос о наследии монаршего престола неоатлантов. Кандидатов на пост нашего верховного правителя совсем немного, оба они присутствуют в этом зале.

Фейрис четвёртый и Изабелла по его знаку встали и пронзили друг друга взглядами.

– Садитесь, господа кандидаты, – сказал дроид. – Сейчас мы выслушаем ваши позиции и позиции всех остальных участников нашего заседания. Начнём, пожалуй… с меня. Я уже стою за трибуной, зачем мне ходить два раза?

– Начинайте! – согласились сэр Октавиан и мистер Вэрт.

– Ну что же, спасибо за доверие, я постараюсь быть объективным. Несмотря на то, что кандидат номер два – мой личный друг, я по-честному назову вам все его недостатки и достоинства. Начну с достоинств. Во-первых, господин Фейрис четвёртый – неоатлант мужского пола, состоящий в прямом кровном родстве с погибшими Фейрисом первым и Фейрисом третьим.

– Это, несомненно, плюс! – закивал начальник таможни.

– Да, вы правы. По всем канонам, изначальный член королевской семьи имеет бо́льшие шансы на восхождение на престол, нежели тот, кто в королевскую семью попал не от рождения.

– Мы учтём это, – пообещал министр, что-то записав в свой блокнот.

– Во-вторых, госпожа Изабелла, как неоатлант женского пола, претендует лишь на регентство. По закону, она не может официально закрепить свой высший статус, поэтому хочет править от лица своего будущего ребенка, тем самым «забронировав» ему трон и обезопасив себя от возможных интриг. А ведь обратившись к рукописному «Своду Династических Правил», хранящемуся в данный момент в дворцовой библиотеке, мы прочтём, что между тем, кто предполагает стать регентом, и тем, кто способен быть самостоятельным правителем, следует всегда выбирать последнего.

– Тоже аргумент! – воскликнул сэр Октавиан.

– И вовсе это не аргумент! – заспорила Изабелла. – «Свод Династических Правил» давно уже устарел, на него нельзя ориентироваться в принятии столь важных решений! Это не главный закон Нибиру!

Решив не развивать спор с «без-пяти-минут-королевой», дроид подождал и возобновил своё выступление.

– Описывая преимущества кандидата номер два, мне остаётся только обратиться к его положительным личным качествам. За время нашего знакомства я успел убедиться в его непомерной доброте, великодушии, честности, героизме, целеустремлённости, а также выдающихся познаниях в отдельных сферах. Он был бы нам хорошим правителем в плане «верховного главнокомандующего», он прекрасно знает все военные науки и в свои годы уже заслужил себе безупречную репутацию среди Земледельцев – самых высококлассных солдат во вселенной.

– Вы знакомы, позвольте спросить, пять дней? – не без ехидства напомнила Изабелла. – Как же вы всё это поняли за столь короткий срок, а?

Михаил не ответил, тяжело вздохнул и, опустив взгляд, произнёс:

– На этом плюсы второго кандидата… как ни прискорбно… заканчиваются. Я поклялся вам быть объективным, поэтому заявляю: он не разбирается ни во внешней, ни во внутренней политике, ни уж тем более в глобальной экономике, одним словом, он не сможет, как его брат, самостоятельно справляться с государственными делами. Он вспыльчив, самонадеян, легко поддаётся влиянию извне…

– Ну это уж, скорее, плюс! – встрял сэр Октавиан, и мистер Вэрт в знак согласия гулко расхохотался.

–…он обладает крайне опасной степенью решимости – упрямством, а ещё… – тут дроид, как бы прося прощения, обернулся на Лизу и Фейриса. – А ещё он думает жениться на землянке и тем самым осознанно нарушить Основной Мирный Договор.

Изабелла знала о происхождении Лизы ещё со вчерашнего дня, но пока ещё ни разу не высказалась об этом негативно. Она ждала лишь подходящего момента, и сейчас решила, что он наступил.

– Вам всё ясно, господа?! – нарочно смеясь, прокричала она министру внутренних дел и начальнику таможни. – Да если вы его выберете, нас наша «родня» в порошок сотрёт! Какое у нас с вами, право, глупое заседание! О чём мы вообще разговариваем, если его, эм… минутное увлечение грозит нам многолетней войной?! Нет, вы не подумайте, я не против землянок, я общалась и общаюсь с самыми просвещёнными неоатлантами своего времени… Но я чту Договор и презираю всех, кто ставит личные интересы превыше государственных! Так что думать здесь нечего. Просто поднимите свои правые руки и скажите: «Изабелла»! И мы пойдём пировать, и поднимем бокалы за досрочную коронацию Фейриса пятого, и выпьем за стабильное процветание нашей цивилизации на протяжении всего будущего века!

Услышав про своё «минутное увлечение», младший принц счёл себя и Лизу глубоко оскорблёнными, и в сердцах в полный голос высказал всё, что думает об Изабелле и её моральных принципах. У той от неожиданности округлились глаза и отвисла челюсть, но она быстро пришла в себя и проговорила:

– Вот, что и требовалось доказать! Ну солдафон! Ну натуральный солдафон! И вы доверите такому неоатланту управление государством?! Сэр Октавиан? Мистер Вэрт? Я вообще-то к вам обращаюсь! Чего вы молчите?!

Министр внутренних дел и начальник таможни не слушали её, так как были очень заняты какими-то важными переговорами. Они громко перешёптывались и чуть ли не шипели друг на друга, в ход шла агрессивная жестикуляция. Михаил, Лиза, Фейрис, Изабелла и слуги наблюдали за ними в течение двух минут, пока те не развернулись к трибуне и хором не объявили:

– Парламент требует перерыв!

– Перерыв! – провозгласил дроид, ударив в гонг, и все поднялись со своих мест. Каждый из них остался при своём, никак не изменившемся мнении.

*    *    *

Перерывы между первым и вторым отделениями заседания обычно длились по часу или по два, но в данном случае на это должно было уйти не более пятнадцати минут. Парламент сейчас был неполным, он состоял не из трёхсот, а всего лишь из двух неоатлантов, соответственно, и время на «разговоры в неформальной обстановке» сокращалось многократно. В былые годы члены парламента даже шутили, что не настолько важен главный зал, как внутренний дворик Парламентского дворца, потому что именно там зачастую проходила бо́льшая часть продуктивного общения.

– А что, Октавиан, помните ли вы первый раз, когда попали сюда? – по-товарищески спросил начальник таможни, выйдя с министром в этот внутренний дворик.

– Эх, Вэрт… прошло больше полувека, а всё как будто вчера!

– Не напомните, что мы тогда обсуждали? 

– Конечно, это было увеличение финансирования для колоний на материке!

– Важное дело… Не то, что сейчас – короля выбираем! – с сарказмом воскликнул начальник таможни.

– Ха-ха, да! Это же плёвое дело – возвести кого-то на престол! – поддержал его сарказм министр.

– А если по существу, Октавиан? – посерьёзнел вдруг мистер Вэрт. – Мне не дают покоя ваши слова в зале… Все ваши выводы слишком противоречивы! Я до сих пор не могу понять, кто из них, по-вашему, лучше: жена третьего или его брат? У меня такое ощущение, что вы против обоих! Давайте спрошу прямо: вы сами-то к кому склоняетесь?

Этот вопрос мучал Октавиана ещё с тех пор, когда он впервые увидел Изабеллу и Фейриса вместе в тронном зале Королевского Дворца. С одной стороны, младший принц был молод и неопытен, и им было бы легко манипулировать, однако на него, полного сил профессионального солдата, организовать покушение было бы в разы сложнее, чем на его маломобильную, беременную сноху. В случае, если бы к верховной власти пришла Изабелла, ситуация изменилась бы с точностью до наоборот: никого и близко не подпускают к принятию решений, но расправиться с королевой вообще не представляет трудностей. А при более трезвом взгляде: какая разница? Через неделю-две всё равно запланирован глобальный передел вселенной, и какой монарх встретит его на троне – ни на что не повлияет. Государственный переворот случится независимо от личности правителя – это министр внутренних дел знал непременно. Получалось, можно «ткнуть пальцем в небо», «подбросить монетку»? Нет, такой расклад Октавиана тоже не устраивал. Он пока слишком плохо изучил Фейриса и Изабеллу, чтобы убедиться в их общей несостоятельности как «подавителей бунтов», поэтому он не мог быть уверен, что ни тот, ни другой не станут с ним бороться. Выходил замкнутый круг…

– Не знаю! – рассмеялся министр, так и не найдя нужных слов. – А как вы думаете?

– За такое короткое отделение я не успел даже с мыслями собраться! – сказал начальник таможни. – Хотя, если честно, то… я всё-таки поддерживаю четвёртого.

– Вот как! – удивился министр. – И с чем же это связано?

– Понимаете, Октавиан… – начал Вэрт. – Я знаком с Изабеллой с её младенчества, а с четвёртым – всего два дня, но уже сейчас я могу заявить, что четвёртый… порядочнее…

– «Вам кто нужен – монарх или священник?» – подумал Октавиан, но не помешал Вэрту договорить.

– Изабелла видит в верховной власти лишь желанную награду, а Фейрис – тяжкое бремя… Фейрис не добивается её всеми правдами и неправдами, в отличие от неё… Я уверен, если бы у Изабеллы была возможность организовать заговор, она бы это сделала, не колеблясь… Возможно, это именно она стоит за всеми событиями на Земле! А Фейрис… он бы не дерзнул нарушать неписанные законы и плести интриги. Он… не хочет стать королём, но он понимает, что он должен им стать, чтобы спасти наш мир от смуты. Даже не имея нужных знаний, он обязательно будет стремиться к всеобщей справедливости и благу, он – альтруист, а наша «сверхобразованная» эгоистка первым делом накупит себе бриллиантов на полбюджета… Именно поэтому мы должны выбрать Фейриса.

– Погодите-погодите! То есть, по-вашему, Изабелла – главарь заговорщиков? – обрадовался министр, поняв, что находится вне подозрения.

– Конечно! Да вы что, она даже траур не носит, какие могут быть сомнения?! Помните, вчера за обедом: «К чему мне эти чёрные тряпки? Мне сейчас нельзя волноваться и грустить!».       

Мистер Вэрт передал голос «без-пяти-минут-королевы» как можно неправдоподобнее. Это рассмешило Октавиана.

– Зря смеётесь, друг мой! – оборвал его начальник таможни. – Это действительно одно из доказательств её причастности!

– Косвенное, не более, – огорчил Вэрта министр. – Вы не сможете доказать, что Изабелла имела контакт с землянами. Она практически не отлучалась из дворца! А если у неё были сообщники – то кто?

Начальник таможни остановился и с подозрением уставился на своего спутника.

– Знаете, Октавиан… меня до сих пор волнуют обстоятельства вашего спасения с «Кита»… Ну какой идиот мог принять вас за королевскую особу, когда рядом стоял сам Фейрис первый?!

– Люди действовали стремительно, у них не было времени на размышления, – попытался оправдаться министр.

– И им даже примерно не описали того, кого они должны забрать? Чушь! В вашем спасении определённо был какой-то смысл… Оно было заранее запланировано… Может, это вы – тот самый пособник Изабеллы?!

Министр отпрянул от Вэрта в сторону.

– С той же вероятностью это можете быть и вы! – крикнул он, будто обидевшись. – Вы могли пару раз рискнуть здоровьем – всё же не такое больное у вас сердце, – и вылететь на Землю в любое время, с вашей таможни вас бы никто не заметил! Вы имеете огромный авторитет среди офицеров Космофлота, вы с юности дружили с министром обороны – отцом Изабеллы! У вас везде связи и везде друзья! Ну чем не благодатная почва для заговора?! Вы и на день рождения не согласились прибыть, сослались на болезнь, будто знали! Может, это вы – заговорщик?!

Мистер Вэрт отреагировал более чем неадекватно – со всей силы стукнул оппонента в живот, да так, что тот аж скорчился напополам. Впрочем, удар был скорее «дружеским», чем «должностным».

– Да если б я хоть когда-нибудь задумался о заговоре… – произнёс начальник таможни сквозь сжатые в ярости зубы, стоя над Октавианом. – У нас была бы уже новая правящая династия! Я был бы Вэртом первым!

Тут министр отошёл от удара и, прокашлявшись, выпрямился, на всякий случай сделав пару шагов вбок. Вэрт продолжал:

– Ты, похоже, забыл, с кем имеешь дело, Октавиан… Вспомни, кем ты был до встречи со мной! Жалким лейтенантом!

– Старшим лейтенантом! – поправил министр.

– А я был фельдмаршалом!!! – взревел начальник таможни так, что в рамах затряслись стёкла. – Я!!! Я тебя везде продвинул! Я распорядился оставить тебя при штабе! Благодаря мне ты никогда не был на передовой, и до сих пор жив! По моей рекомендации тебя взяли в МВД сразу на должность полковника! Это я представил тебя королю как «гения своего дела» и ратовал за твоё назначение министром! Ты… ты мне жизнью обязан! И после этого ты смеешь обвинять меня в заговоре?! – голос Вэрта задрожал. – Ты… неблагодарный!..

– Ладно, простите меня, Вэрт… – извинился Октавиан. – Давайте не будем друг друга ни в чём подозревать… – тут ему очень захотелось вернуть себе расположение Вэрта, и он придумал, как это сделать. – Значит, вы говорите, Фейрис?

– Фейрис! – подтвердил начальник таможни, сразу поняв, о чём речь.

– Отлично. Я прислушаюсь к вашему мнению! Выберем его!

И последние члены парламента поспешили покинуть внутренний дворик…

*    *    *

Через несколько минут все снова собрались в главном зале.

– Вы готовы вынести своё решение, не выступив сами и даже не выслушав кандидатов? – спросил Михаил после удара в гонг. – Вы уверены?

– Да, – сказал министр от лица их обоих.

– По правде говоря, мы сейчас ничего и не обсуждали! – приврал мистер Вэрт. – Наше решение было подготовлено ещё вчера.

– И зачем же вы заставили нас так долго ждать?! – возмутилась Изабелла. – Мне, может быть, вредно находиться в таком напряжении!

– Ну, мы не хотели вас сразу… шокировать… – ответил Октавиан.

– Да и лететь сюда ради трёх минут тоже не очень-то хотелось! – добавил начальник таможни.

– Ладно, давайте, не тяните! Выкладывайте, что вы там надумали! – подгоняла их «без-пяти-минут-королева».

Последние члены парламента переглянулись, и инициатива досталась министру внутренних дел.

– Новым монархом расы неоатлантов, согласно общему решению ста процентов голосов парламента, станет…

Дроид нервно застучал пальцами по трибуне, младший принц и землянка встали со своих кресел и взялись за руки, слуги-носильщики, поняв, что видят смену власти, встревоженно затаили дыхание, и даже Изабелла, до сих пор презрительно-равнодушная, в волнении приподнялась со своей «кровати».

– …Фейрис четвёртый! – выпалил Октавиан.

Все мгновенно осмыслили и сами эти слова, и их бескомпромиссность, и их огромное планетарное значение. Влюблённые, взвизгнув от восторга, тут же утопили друг друга в объятиях, а Михаил, светясь от счастья, воскликнул: «Да здравствует король!!!». Только у Изабеллы на лице проступили гнев и ярость. Она стремительно выскочила из паланкина, чем ужасно напугала своих носильщиков, и на удивление быстро подбежала к бортику ложи.

– Я протестую!!! – закричала она, свесившись через край.

– Протест отклоняется! – радостно отрезал Михаил и со всего маху ударил по гонгу молоточком.

– Я буду жаловаться!!! – не унималась «без-пяти-минут-королева». Она, казалось, была готова спрыгнуть вниз и лично надавать тумаков всем, кто её не поддержал. – В Межгалактический суд!!! Как только судьи узнают все подробности, наше заседание признают нелегитимным, и тогда вашему новоиспечённому королю придётся ой как несладко! Ни один представитель иных рас не сможет иметь с ним дела! Ему запретят дипломатические визиты, а всех послов вышлют! На торговлю наложат санкции! И какое же мы будем государство, если нас изолируют от внешнего мира?! И всё это будет ваша вина, господа! Вам придётся, нет, вас заставят пересмотреть ваше решение! Только вас уже будет не двое, а как раньше – триста! И вы выберете меня, то есть, моего сына! Без вариантов, вам ясно?!

– Мы сейчас выпишем вам штраф за дебоширство! – пригрозил ей Михаил.

– Плевать!!! – Изабелла стукнула кулаком по бархатному покрытию. – Истина – дороже!

– Уймитесь, дорогая вы наша! – вежливо попросил мистер Вэрт. – Представьте себе, что будет, если мы выберем вас, а Фейрис пятый родится… мёртвым?

«Без-пяти-минут-королева» испуганно обхватила себя за живот. В нём что-то заурчало.

– Не смейте… говорить… такие… вещи!.. – пролепетала она еле слышно.

– Вот! Вы не можете отрицать, что такая вероятность существует! – победно воскликнул начальник таможни.

Изабелла помолчала, обдумывая ответ.

– Я всё равно потребую перевыборов, – решительно заявила она. – Только уже после родов, при живом сыне и полном парламенте. А пока что… пусть ваш солдатик понаслаждается.

– Что?! – вскрикнул дроид. – Ушам своим не верю! Она признаёт переход власти к четвёртому?!

– Да, да, да… – протянула «без-пяти-минут-королева», закатив глаза. – До поры до времени пусть поправит государством. Надеюсь, за две недели Игр он не успеет развязать Третью Межгалактическую…

– Ура! – снова вскрикнул Михаил. – Фейрис, ты слышал?! – развернулся он к левой ложе.

Но влюблённых в зале уже не было…

Глава 27. Операция «Дельфин»

– «Дельфин» нам следует атаковать несколько иным способом, нежели «Кит» и «Медузу». Перед нами не стоит задача уничтожить саму базу, нам надо только ликвидировать весь её личный состав, и я знаю, как это устроить,  – рассказывал Фейрис третий на очередном совещании объединённого штаба «верхних» и «нижних» властелинов Земли.

– А зачем нам этот «Дельфин» на вечное пользование? – спрашивал у него представитель одной страны, включившей в резерв анти-Земледельческого союза целых двести тысяч солдат. – Мы, вообще-то, ещё до начала войны обговаривали с сэром Октавианом возможность забрать «Кит», как трофей, и он высказался решительно против!

– Сэр Октавиан был против «Кита», но он ни за что не будет против «Дельфина».

– Но почему?

– Дело в том, что между «Китом» с «Медузой» и «Дельфином» существует огромная разница. «Дельфин» – единственная из всех трёх баз Земледельцев, на которой установлены… трансгрессаторы. Учитывая её габариты, эта особенность уникальна! Более крупные объекты, наделённые трансгрессаторами, во всей вселенной можно пересчитать по пальцам! То, что мы можем заполучить в своё владение подобный корабль-гигант – невиданная удача! Он в двадцать раз крупнее любого Космофлотского дредноута! Поверьте, такой крупный боевой звездолёт Земле ещё не раз пригодится!

– Нам уже надоело принимать каждое ваше заявление на веру! «Дельфин» надо уничтожить, нечего тут выдумывать! – брякнул вдруг чей-то громкий тенор. «Верхние» военачальники разом повернулись на незваного выскочку.

– Вы, уважаемый, извините, кто? – спросил у мужчины глава Комитета. – Какую страну представляете?

– Эм… Мадагаскар…

– Ах, да, простите, не заметил ваш значок. Напомните, пожалуйста, какова ваша доля в союзной армии?

– Две тысячи человек, двадцать танков, десять бронетранспортёров и десять гаубиц!

– Вот как. И по какому праву вы критикуете того, чей вклад в наше восстание вообще неоценим?! Понимаю, там, сто тысяч – тогда, конечно, спорьте, возражайте, но когда ваш «взнос» – десятая часть процента, вам придётся считаться и подстраиваться под мнение старших союзников! По факту, я не должен вам это объяснять.

Мадагаскарец кивнул и сказал: «Больше не повторится». Председатель попросил Фейриса третьего продолжать.

– Для того, чтобы захватить «Дельфин» без боя, – на этом моменте у большинства генералов взметнулись брови. – Нам понадобится создать… принципиально новое химическое соединение. Если быть точным – боевой отравляющий газ. Мы не можем использовать в этой операции уже существующие газы, у «Дельфина» есть автоматическая система определения заражения! Если эта система обнаружит, что в воздухе присутствует нечто, примерно похожее на любой из известных газов… то она перекроет все заражённые отсеки. И больше мы «Дельфин» так просто не возьмём. Так что разработка газа в этом плане будет занимать центральное место…

– Не так быстро! – вмешался глава Комитета. – Поясните. Я так понимаю, что база генерирует кислород для своих обитателей из воды вокруг, и вы предполагаете закачать газ через вентиляцию. Верно?

– Да, всё правильно.

– Но как мы доставим этот газ до цели?

– На «Ките» нам повезло захватить личный звездолёт… полковника «Дельфина». Начальника базы. Этот корабль имеет встроенный, автоматический код доступа к силовому полю! А так как я точно помню, где дислоцируется «Дельфин», то пилот на этом звездолёте – разумеется, в невидимом режиме, – сможет безопасно подойти к нему, подключиться к одному из выходов вентиляции и закачать газ в систему! В этом и есть весь мой план. Если газа будет достаточно, он пройдёт по вентиляции во все отсеки и поразит все живые организмы внутри базы! В считанные минуты все Земледельцы погибнут от отравления, а мы не потеряем ни солдата. Ну, как вам идея, земляне?

– Неплохо.

– Здорово!

– Потрясающе!

– Восхитительно! – шли по нарастающей комплименты.

И только Председатель осмелился возразить:

– Но вы ведь понимаете, что создание «принципиально нового» ядовитого газа – процесс невероятно долгий? Возможно, у вас на Нибиру подобные изобретения штампуют, как гайки, но у нас при нашей технике это займёт просто уйму времени! Даже если мы задействуем на этот план все ресурсы нашей планеты, мы готовы ждать месяц? Даже полмесяца? Конечно нет! Если наши учёные хоть немного промедлят… мы не успеем до конца Игр! Нибируанский Космофлот получит полную свободу перемещений! Разве этого мы хотим, отдавая все силы на разработку газа?

Заседатели вновь посерьёзнели и вновь приковали своё внимание к Фейрису третьему, ожидая от того новых аргументов.

– Ну, скажу честно: если вы не заполучите «Дельфин» с его трансгрессаторами живьём, то вы можете навсегда забыть… о собственном Космофлоте.

– В каком смысле?

– В прямом. Вы сейчас слишком доверяете сэру Октавиану! Вы надеетесь, что он получит власть на Нибиру и тут же продаст вам схемы военных кораблей… Но с чего вы взяли, что наш министр такой добрый?! С чего вы взяли, что он вообще продаст вам эти чертежи?! Вы никогда не задумывались, что он может вас предать? Даже если он дарует вам статус отдельного государства, без хорошей армии вы всё равно останетесь слабыми, и будете зависеть от Нибиру, как и раньше! У Октавиана есть все мотивы обмануть вас, правитель империи никогда не расстанется с такой ценной колонией! Так что вам обязательно нужен действующий образец тяжёлого боевого корабля.

Генералы задумались. Принц оценивал их взглядом, пытаясь выявить на их лицах хотя бы предрасположенность к утвердительному ответу, но находил только сомнение и неуверенность. Сказывалась и неосторожная реплика мадагаскарца, мол, нечего всё время верить ему на слово.

– Знаете, господин Председатель… Лично я не против плана с газом! – объявил вдруг тот самый представитель, чья страна включила в резерв союзной армии целых двести тысяч солдат. – Быстро, просто, без шансов спастись или отразить. Я поддерживаю! Мы предоставим вам нужных химиков, мы готовы поставить всё на эту карту! Если учёные справятся быстро… то и победа будет за нами!

Согласия от остальных участников коалиции тут же посыпались, как грибы после дождя. Кто-то зааплодировал, и все зааплодировали следом. Фейрис третий, сияя от радости, уже представлял, как долго люди провозятся над созданием принципиально нового ядовитого газа, как закончатся Космические Игры и как армия, по-тихому преступив закон о ненападении на Землю, наконец придёт ему на помощь…

*    *    *

Уже через три часа страны-участницы коалиции собрали своих передовых учёных-химиков в одной из секретных лабораторий, принадлежащих Комитету четырёхсот. Каждому выдали синхронный переводчик, и они, познакомившись, принялись за свою любимую работу. Перед ними была поставлена ужасно сложная миссия, требующая от них настоящего профессионального подвига – за двадцать четыре часа изобрести принципиально новый отравляющий газ, который база «Дельфин» с её системами защиты не смогла бы отличить от чистого воздуха. Работа в умах химиков бурлила, как раскалённая магма в жерле вулкана, формулы и сложнейшие расчёты, так и бившие ключом из их гениальных мозгов, заполняли собой не только доски, но и стены, и полы, и бесчисленное множество тетрадок и блокнотов. Работали без сна и отдыха, до опухших от мозолей пальцев, без перекусов – видимо, знали, что трудятся здесь не ради одной страны, но во имя независимости всей своей планеты.

Вся эта тяжелейшая работа не прошла безрезультатно. К вечеру итоговый «рецепт» был с разноязычными молитвами и истериками сомневающихся отправлен на один из тайных «верхних» заводов химического оружия, к военным специалистам, которые должны были уже «приготовить» газ. Военным «практикам» экстренно доставили всё необходимое, и те взялись за смертоносное оружие с тем же рвением, что и их коллеги-теоретики. В итоге, поздней ночью принципиально новое химическое соединение было создано, и Председатель, разбуженный звонком телефона, был безумно рад вскочить с кровати в пол третьего, чтобы снять трубку и одним из первых узнать эту новость…

*    *    *

Наступило утро. Одинокий трофейный звездолёт, несущий на борту сверхценный газовый баллон, поднялся в воздух с одного из самых больших на Земле авианосцев. Оказавшись над базой «Дельфин», он должен был включить режим невидимости, медленно погрузиться в воду, пройти сквозь силовое поле, отыскать отверстие, забирающее воду для выработки кислорода, и применить газ по назначению. Именно этому кораблю предстояло поставить «жирный крест» над военным присутствием неоатлантов на планете, в одиночку, подобно легендарной субмарине Джонса, разгромить целую базу Земледельцев. На этот раз – последнюю.

Тем временем в штаб-квартире Объединённого Флота Фейрис третий вовсю готовился развалить собственный план. Опять пройдя на последний этаж незамеченным и вновь запустив голографический стол, принц снова ввёл координаты, но на этот раз базы «Дельфин». Письмо Земледельцам «Дельфина», набранное им всего за полминуты, стало практически копией послания «Медузе», изменено в нём было только одно обстоятельство: выдавался приказ отступать, а не обороняться до последней капли крови. Нажав кнопку «Отправить», Фейрис третий немедленно покинул комнату ночных совещаний. Он забыл написать лишь «непременно сбейте звездолёт», но, вспомнив об этом у себя в номере, возвращаться не стал, а решил, что Земледельцы и сами до этого додумаются.

Однако всё пошло совсем не так, как задумывалось принцем. Попытка в очередной раз подставить революцию не удалась – письмо банально не дошло до адресата. Фейрис третий узнал об этом только через час, когда трофейный звездолёт отчитался по связи об успешной закачке газа в систему вентиляции. Впрочем, даже теперь ещё оставался шанс, что земные химики просчитались, и газ не сработает… Но вскоре другие трофейные корабли, отправленные на поиски дрейфующего «трупа» базы, подтвердили успех операции. «Дельфин» не испепелил звездолёты в первую же секунду, а позволил им приблизиться, дать залп по силовому полю и свободно уйти. Это могло означать только одно – все Земледельцы на нём погибли, отравившись грамотно созданным боевым веществом.

Роковая случайность? Нет, принц таких терминов не допускал. Имела место «подстраховка», некто весьма предусмотрительный накануне атаки на «Дельфин» определённо подстроил для «крота» ловушку. Возможно, перерезал провода внутри стола, возможно, взобравшись на пик горы, сломал антенну-передатчик. Фейрис третий решил немедленно проверить свои основные версии. Очередной подъём в зал заседаний результатов не принёс. Все винтики в нижней части стола были на месте и, судя по всему, не раскручивались с самого завода. Тогда принц вышел на улицу, за пределы горного города. Точь-в-точь похожая на предыдущую, бархатная южная ночь будто обняла его, обдав горячим воздухом, и он без приключений поднялся на вершину потухшего вулкана. Там Фейрис третий быстро отыскал цель своей прогулки – единственную на острове антенну, с помощью которой главная база Объединённого Флота хоть как-то коммуницировалась с внешним миром. Бросив на неё лишь взгляд, он тут же подтвердил все свои опасения: массивная железная конструкция, ещё утром возвышавшаяся над холмом, лежала на земле, переломленная аж в нескольких местах! Неподалёку от неё были обнаружены осколки ручной гранаты.

– Так вот оно что… – протянул принц, присаживаясь на корточки и зачем-то поглаживая холодную сталь. – Получается, мой спасительный зов даже не вылетел из рупора! И пять тысяч солдат… в страшных муках… Будь проклят тот, кто это сделал!

Сказав так, Фейрис третий встал и торопливым из-за уклона шагом вернулся к подножию.

*    *    *

У входа в горный город принц нос к носу столкнулся с Председателем. Тот, как оказалось, лично встречал на берегу пилота, закачавшего газ в вентиляцию «Дельфина», и сейчас вместе с ним пешком шёл через лес до главных ворот.

– А-а-а, наш герой!!! – возопил глава Комитета, лишь только завидев Фейриса третьего, и тут же бросился его обнять. Принц не смог уклониться от этого порыва дружеской благодарности. Пилот просто стоял неподалёку.

– Ой, что бы мы без вас делали, родненький вы наш! – причитал Председатель, крепко стискивая Фейриса третьего и с силой хлопая его то по плечам, то по спине. – Признаюсь, вначале я был к вам подозрителен, но сейчас даю вам право: вы можете с уверенностью называть меня своим другом! Да что там другом, братом меня зовите! Отныне вы для Земли – фигура, равная сэру Октавиану!

Эта похвала была принцу противна. Признавать себя равным министру Фейрис третий совершенно не желал – министр был гнусным предателем, ни много ни мало, военным преступником, виновным в смерти его деда, его матери и его отца, так что подобное признание собственных заслуг он мог расценивать лишь как весьма тонкое оскорбление. Однако долг «двойного агента», несмотря ни на что, вынуждал его изображать на лице стандартный уровень удовольствия и с чисто актёрским смущением бормотать: «Спасибо, спасибо, спасибо…».

– Ох, да вы слишком скромны, друг мой! – не унимался глава Комитета. – Вы, похоже, ещё не до конца осознали масштабы вашей помощи! Мы уничтожили абсолютно всех Земледельцев! Ну?! Теперь-то вы видите, кто вы для нас?!

Принц ничего не ответил. Назвать того, кем он считал себя глубоко в душе, он не мог из воспитания.

– А ведь весь наш план мог провалиться, если бы не я! – гордо заявил Председатель. – Вот вы сейчас гуляли, гуляли, а не заметили, где наша антенна?

– Наша… антенна? – наигранно удивился Фейрис третий, поднимая голову вверх и выискивая глазами гигантский столб. – Слушайте… да она исчезла!

– Хе-хе, да! Моя заслуга, между прочим! «Крот», наверное, сегодня был в ярости, когда понял, что его сообщение не отправилось! Я кинул в антенну гранатой.

– «Ах это ты?!» – взревел Фейрис третий у себя в мыслях. – Ха, здорово придумано! – сказал он наяву. – Какой вы гений – так ловко подставить этого гада! Хорошо бы ещё узнать, кто он, как меня отравил, с какого устройства подключался к нашей антенне в прошлый раз и почему не оповестил сразу обе базы…

– Вероятно, у него есть какой-то свой передатчик, который спрятан где-то тут, на улице. – предположил Председатель. – Надо понаблюдать, кто из наших регулярно бегает в лес… Ну, вы не в счёт, друг мой! – поправился он, заметив, что принц заволновался. – Кто бы он ни был, он не настолько глуп, чтобы травить сам себя.

Тут глава Комитета вдруг что-то вспомнил и спросил:

– Кстати! Вы уже придумали, каким образом мы обеззаразим «Дельфин»? Мы же не можем туда заходить, если сами получим изрядную дозу?

– В этом нет необходимости. База постоянно обновляет воздух внутри себя. И делает это очень быстро. Через несколько часов «Дельфин» станет полностью безвреден для нас, и мы его сразу захватим.

– Что ж, прекрасно! Тогда, может, уже пройдём?

– Да, да, я сам не знаю, чего это мы тут стоим!

И принц с Председателем хором прокричали кодовое слово…

*    *    *

Внутри горы, в главных залах, уже вовсю веселилась вся революционная элита: представители стран-участниц коалиции, «верхние» генералы, члены Комитета четырёхсот, капитаны подводных лодок и просто бравые моряки, особо отличившиеся в предыдущих битвах с Земледельцами. Все остальные, рядовые участники восстания отмечали гибель последних Земледельцев у себя на субмаринах или на побережье. Появление Фейриса третьего, главы Комитета и пилота-героя было встречено всеобщим визгом, наигромчайшими аплодисментами и одновременной пальбой из десяти составленных в углу артиллерийских орудий.

– Ну вот! А вы говорили, вас на Земле никто не полюбит! – успел шепнуть принцу Председатель, пока толпа ещё не окружила их и не повела к праздничному столу.

Попировав со всеми ещё с полчаса, наевшись до отвала и в тысячный раз поймав себя на мысли, зачем он с такой помпезностью отмечает собственный проигрыш, Фейрис третий сослался на головную боль и спешно укрылся в башне-колонне.

*    *    *

На следующее утро Председатель, старший принц, пятеро членов Комитета и десять солдат-спецназовцев собрались на берегу, сели в тот самый звездолёт, с которого вчера закачивали газ, и отправились на нём на семь тысяч километров к юго-западу, к точке дислокации базы «Дельфин».

За ночь база успела полностью очиститься от газа. Шестнадцать человек и один неоатлант проверили это, как только проникли внутрь и вышли в ангарном отсеке. Зная, что командный пункт «Дельфина» находится на последнем ярусе, Фейрис третий приложил все усилия своей группы на поиски лифтов. За время блужданий по коридорам первого этажа процессия обнаружила сотни неоатлантических трупов, свидетельств применения беспощадного массового оружия. Некоторых, особо впечатлительных людей от этого зрелища выташнивало, некоторые, на службе насмотревшиеся и не на такое, оставались равнодушны.

Не прошло и получаса, как лифты были найдены, и диверсанты поднялись на самый верхний ярус.

*    *    *

Капитанская рубка на последнем этаже оказалась буквально в одном повороте от лифта. 

– Вы, надеюсь, сможете сесть за руль этой штуковины? – спросил Председатель у принца прежде, чем войти. – Нам нужно отключить поле и подогнать её поближе к острову!

– Тише, сэр… – попросил его Фейрис третий. – вы тоже это слышите?

Глава Комитета напряг слух. Ничего подозрительного не уловив, он знаком остановил всю процессию, а сам приложился к двери ухом. Каково же было его удивление, когда он услышал из-за неё… чьи-то приглушённые голоса! Голоса на мёртвой базе! Хорошо подумав и трезво оценив ситуацию, он приказал десятерым сопровождавшим их автоматчикам первыми заходить в командный пункт.

– Нажимайте! – шёпотом скомандовал Председатель, и принц, с силой стукнув по кнопке, открыл всем вход в капитанскую рубку.

Встреча «гостей» была внезапна – с трёх сторон: спереди, справа и слева посыпались очереди из бластерных автоматов. Земляне не растерялись, ответили огнём втрое бо́льшим, но из-за эффекта неожиданности всё равно потеряли почти всех своих бойцов. Когда дым рассеялся, семеро из десяти землян и все три их противника уже лежали со смертельными плазменными ранениями. Пережившие газ, но не пережившие итоговой схватки Земледельцы были одеты в костюмы химзащиты. Очевидно, эти солдаты в момент газовой атаки охраняли арсенал и успели, заметив чью-то смерть, надеть их на себя и спастись. Впрочем, будучи рядовыми, они не умели управлять базой, не могли активировать турели, чтобы сбить подходившие звездолёты, и даже не знали пароля от центральной межгалактической рации, чтобы хоть кого-то оповестить, так что не смогли помешать землянам довести план до конца.

– Вот теперь – точно всё! – облегчённо выдохнул глава Комитета.

Зря он так сказал! Зря он вообще что-то сказал, зря он выдал своё местоположение!

– Браво, браво! – с сарказмом проговорил кто-то без защитного костюма, сидевший на кресле пилота перед приборной панелью, спиной к двери. Над спинкой возвышались его голова и плечи. Земляне только сейчас заметили его и, испугавшись, вскинули автоматы.

– А вы ещё кто? – спросил один из человеческих солдат.

– Имя моё ничего вам не скажет… Да вам оно и не должно быть интересно. Я полковник, я заведовал этой базой и, по факту, заведую до сих пор.             

Председатель и Фейрис третий переглянулись. Полковник «Дельфина» погиб ещё на «Ките», вместе со всеми гостями! Солдат, видимо, просто хотел избежать смерти, выдав себя за очень ценного офицера.

– Полковник «Дельфина» уже давно мёртв! – крикнул глава Комитета.

Сидящий в кресле никак не отреагировал.

– Пристрелим? – тихо спросил Председатель.

– Нет. Любой пленник будет полезен. Он может дать нам информацию о Земледельцах на поверхности, – сказал принц.

Кивнув, глава Комитета знаками показал двоим наёмникам обойти кресло пилота с флангов. Солдаты взяли автоматы на изготовку и стали медленно, с опаской подбираться к последнему Земледельцу.

– Вы проиграли, уважаемый! Имейте разум, сдайтесь добровольно! – снова выдал себя Председатель.

– А знаете, какое есть задание в экзамене для будущего Земледельца? – неожиданно спросил разоблачённый рядовой. – Я его, кстати, успешно прошёл недавно…

– Не знаем и знать не хотим. Вообще не по теме! – отрезал другой, пока ещё не говоривший военный. – Развернитесь уже и руки вверх! 

– Одно из заданий, чтобы стать Земледельцем – попасть из лёгкого бластера в мишень шестьдесят на шестьдесят… Но стоя в двадцати метрах от неё… с завязанными глазами… и стоя к ней… Спиной!!!

Вскричав это, Земледелец перекинул руку с лёгким бластером через плечо и выстрелил не глядя. Голосовая наводка Председателя ему в этом очень помогла. Плазменный сгусток попал ровно в цель, и глава Комитета рухнул на пол, пронзённый им насквозь. Рассвирепевшие земные солдаты, готовые отомстить за своего предводителя, зажали на автоматах курки и в буквальном смысле стёрли искусного стрелка и его кресло в порошок.

Однако сделанного было не исправить…

Глава 28. Материк

Проводить первую встречу участников и большинство всех «командных» этапов было решено на материке, в окрестностях единственного провинциального города Нибиру – Радиополиса. Огромные незаселённые просторы гор и лесов, по мнению жюри Игр, были бы идеальны для масштабных сражений и перестрелок, а нетронутая, девственная природа обеззараженной зоны создала бы туристам-болельщикам просто незабываемую атмосферу. Неополис с его гигантскими небоскрёбами и плотно застроенными кварталами уже давно был слишком тесен для командной части Игр.

Лететь было не близко – между островом-столицей и нужной частью материка простирались несколько тысяч километров океана. Даже развив сверхзвуковую скорость, большой военный транспортник не смог бы преодолеть такое расстояние меньше, чем за пять часов, поэтому Фейрис, Лиза, Михаил, сэр Октавиан, мистер Вэрт и Изабелла вылетели в Радиополис сразу после завтрака.

По пути принц настоял, чтобы для встречи с членами жюри землянка надела на глаза цветные зелёные линзы – эту «маскировку» он раздобыл ещё во дворце специально для такого случая.

– Учредители… это тебе не мистер Вэрт. Они могут не понять моих устремлений. – говорил Фейрис, пока Лиза стояла у зеркала и пыталась впервые в жизни надеть контактные линзы. – Они жуткие консерваторы, для них граница между нашими расами незыблема… Я, конечно, добьюсь пересмотра этого закона, нам не придётся всю жизнь скрываться… Но я не смогу это сделать прямо сегодня! Если они узнают о твоём происхождении, ты будешь в большой опасности. Могут даже созвать Межгалактический суд!

– Понимаю… – сказала землянка, заканчивая процедуру. – Ну как? – спросила она, повернувшись к принцу и посмотрев на него новыми, ярко-зелёными глазами.

– Коренной Нибируанец! – засмеялся Фейрис. – Выглядишь прекрасно!

Лиза широко улыбнулась и снова отвернулась к зеркалу, с большим интересом разглядывая в упор свои обновлённые радужки.

– Слушай, Фейрис, а почему их всё-таки называют учредителями? – спросила она вдруг. – Они же не учреждали Игры! Им ведь не по четыре тысячи лет!

– Традиция. Очень древняя традиция. Ничего больше, – пояснил принц, и больше вопросов у землянки не возникало.

*    *    *

Огромная Радиополисская бухта промелькнула в иллюминаторах за считанные мгновения. Корабль снизился и приземлился недалеко от набережной. Звездолётная стоянка, на которую сошла процессия из первейших персон государства, была заранее подготовлена к приёму столь дорогих гостей. От места посадки и до самого выхода тянулась бархатная красная дорожка. По краям ковра на всём его протяжении стояли солдаты в парадных мундирах, а также оркестранты – трубачи, барабанщики, флейтисты, готовые по легчайшему мановению дирижёрской палочки грянуть туш и поприветствовать участника от аристократии и его свиту шедевральным исполнением Нибируанского гимна.

Лишь только Фейрис ступил ногой на трап, военные трижды взревели «Ура!!!», и зазвучали первые аккорды. При звуках самой родной ему мелодии, исполнявшейся, к тому же, в честь него, на принца нахлынуло глубокое чувство патриотизма. Он подтянулся, выпрямился, стал напыщенным и важным, словно репетировал свою будущую коронацию, и, помахав восторженным встречающим, начал спускаться вниз. Трап был широк, и позади Фейриса свободно умещался ряд из трёх КорОховцев, Михаила и Лизы. Следом, в третьем ряду, спускались Изабелла, сэр Октавиан и мистер Вэрт.

Внизу, у конца трапа, принца поджидали несколько разодетых в официальные костюмы неоатлантов. Передний из них выступил вперёд и, учтиво поклонившись, представился – это был губернатор Радиополиса и всех прилегающих к нему областей.

– Всецело к вашим услугам… господин король! – добавил он, улыбнувшись ещё слаще.

– Как… вы… узнали?! – не поверил принц своим ушам. – Я ведь ещё ничего не объявлял! Прошло меньше дня!

– Новости летят… быстрее вашего звездолёта!

Фейрис обернулся на свою свиту, но решил, что искать виноватого уже бесполезно, и попросил губернатора представить неоатлантов позади него.

– Знакомьтесь, господин монарх: это начальник полиции, начальник береговой охраны, смотритель заповедников, наши областные министры образования, спорта, здравоохранения и культуры и глава анти-радиационной коллегии, наш великий профессор Талер! Так сказать, главная надежда материка!

– Мы сердечно поздравляем вас с восхождением на престол! – произнёс профессор Талер от лица всех девятерых. – Да не погаснет ваша звезда на небосклоне истории, и да нарекут потомки эпоху вашего правления эпохой счастья и благоденствия, и да не омрачат ваши дни ни заговоры, ни войны! Пусть имя Фейриса четвёртого гремит на всю вселенную, как церковный колокол!

Заученные фразы не произвели на принца абсолютно никакого впечатления. Однако имя профессора Талера он решил на всякий случай запомнить.

– Итак, прикажете заводить моторы? – спросил губернатор, заметив, что Фейрис уже смотрит на припаркованный неподалёку звездолётный кортеж.

– Пожалуй, пора. Нас ждёт встреча с учредителями.

– О, понимаю-понимаю! – засуетился губернатор. – Дела государственные! Что ж, проходите, прошу всех на борт!

*    *    *

Чёрные служебные звездолёты-лимузины загудели, поднялись и, не отрываясь от земли более чем на полметра, стройной вереницей двинулись вперёд. Кортеж полетел сквозь город, резко поворачивая с одной улицы на другую, предупреждая неосторожных пешеходов пронзительной сиреной и вздымая после себя колоссальные тучи пыли. Каждый корабль, как земная «маршрутка», вмещал в себя около двадцати персон. Наиболее важные гости города – новоизбранный король, его возлюбленная, министр внутренних дел, начальник таможни, первый в истории дроид с осознанием личности и проигравшая выборы Изабелла летели вместе. Принц и землянка сидели у двери, около самого большого окна в звездолёте и рассматривали аккуратные уютные домики и широкие проспекты и бульвары, специально убранные и подкрашенные к их приезду. 

Через десять минут пассажиры лимузинов почувствовали резкий подъём в гору. Губернатор пояснил, что гостиница находится на одном из пиков горного хребта «Безымянный», и из окон всех её номеров открывается вид на долину, в которой расположен Радиополис. Спустя ещё полминуты звездолёты затормозили. Двери распахнулись, и все, кроме пилотов, по очереди выбрались наружу. Те, кто попал сюда впервые, сначала решили осмотреться. Спереди их обзор практически перекрыло величественное, монументальное здание, оформленное несколько театрально, но остававшееся при этом абсолютно «уравновешенным» и симметричным. Оно было богато декорировано колоннами, пилястрами, лепными завитушками, парапетами, а также небольшими статуями гарпий, драконов, сфинксов и прочих мифических существ. Но прежде всего во внимание гостям Радиополиса бросилось, конечно же, немыслимое количество золотых элементов, нанесённых на фасад везде, где это было уместно. А уместно это было как раз-таки везде: и на оконных ставнях, и на рамах, и на всех без исключения скульптурах, и на узористых наличниках, и на широких межэтажных карнизах, и просто на пустующих участках стены, и даже на столбике-флюгере. Отовсюду в глаза бил резкий блеск этого веками воспетого металла. Главный вход и несколько входов дополнительных были целиком облицованы им и только им. На острове-столице подобной концентрацией золота мог похвастаться разве что Госбанк, а здесь, на материке, этой сокровищницей был «Ампир», отель, по своей помпезности и роскоши перещеголявший и дворец Королевский, и дворец Парламентский. Да чего уж тут таить, перещеголявший и все остальные Нибируанские дворцы!

Но не «Ампиром» единым было примечательно это место. При взгляде назад взорам наблюдателей открывалась картина ещё более фантастическая, чем здание гостиницы – пейзаж Радиополиса и опоясывавшего его хребта Безымянный. Город лежал в низине между гор, как на дне большого котлована. Бухта вдавалась глубоко внутрь него, будто некое морское чудовище когда-то давно «откусило» часть Радиополиса. Безымянный стелился вокруг города волнами, выставляя пики выше облаков, а ущелья опуская ниже уровня моря. Открытый океан синел далеко на горизонте, на его волнах качались десятки рыбацких лодок, фешенебельных яхт и спортивных парусников.

– Приветствую, господа! – раздался со стороны отеля чей-то неожиданный голос. Все отвлечённые, залюбовавшиеся пейзажем гости разом переключились на подбежавшего к ним неоатланта. Судя по одежде, это был дворецкий.

– И вам здравствуйте, – ответил принц.

– О, это вы!.. – дворецкий аж затрясся. – Мы сердечно поздравляем вас с восхождением на престол! Да не погаснет ваша звезда на небосклоне истории, и да нарекут потомки…

– Слышали уже! – отмахнулся Фейрис. – Ничего нового нету?

– Да, простите… Меня просили передать: учредители ждут вас в обеденном зале, мой повелитель!

– В обеденном? Почему не в церемониальном?

– Не знаю… Наверное, хотят провести встречу с вами в более неформальной обстановке… Но пойдёмте же, пойдёмте! Они так ждут!

Принц переглянулся с Лизой, взял её за руку, и они со всей свитой двинулись вслед за дворецким.

*    *    *

Арку над главным входом подпирали несколько изящных гипсовых кариатид и могучих мускулистых атлантов. Процессия зашла внутрь, но не смогла пройти по холлу и нескольких шагов. На полминуты все застыли, любуясь свалившимся на них великолепием. Даже самая искушённая публика – Изабелла, сэр Октавиан и мистер Вэрт, – не смогли не признать, что «Ампир» на материке эквивалентен Королевскому Дворцу в Неополисе. И пускай площадь сада здесь была в сотни раз меньше, чем на острове: этот недостаток с лихвой восполнялся прилегающими к отелю заповедниками. Да и изнутри этот дворец не уступал по пышности ни одному из своих прототипов: он был обставлен точно так, как гласило его название – в стиле ампир, что в переводе значило «имперский». Именно этот стиль позволял наиболее полно и красочно отобразить всё величие расы неоатлантов, выставив её в свете гигантских хрустальных люстр, в блеске золотых орнаментов, в матовых оттенках мрамора и гранита, в загадочном мерцании масляных картин и тихом шуршании шёлковых ковров под ногами. Характерная ампирная мебель – обитые бархатом кресла и диваны, резные комоды и шкафы из чёрного дерева, широкие зеркала в витиеватых багетах, лакированные столики и многое-многое другое, расставленное в холлах, на этажах и в ресторанах, лишь подтверждало за гостиницей право называться главным музеем этого стиля. Вопрос, почему именно здесь на время Игр решили разместить всех участников, их свиты и учредителей, пропадал при первом же взгляде на всю эту роскошь.

Минуту спустя дворецкий привёл всех к центральной лестнице «Ампира». Преодолев два лестничных марша, процессия остановилась перед высоченными дубовыми дверями, которые можно было смело назвать воротами. На высоте в два человеческих роста на них была прибита чеканная железная надпись: «Зал для повседневных и праздничных трапез».

– Учредители ждут! – отчеканил другой, стоявший здесь же дворецкий, и двери-ворота будто сами собой распахнулись внутрь обеденного зала…

*    *    *

Это помещение странным образом отличалось от прочих комнат «Ампира». Если в вестибюле гостей встретил эффектный полумрак, озарённый лишь тусклым, но очень правдоподобным сиянием «средневековых» электрических свечек, то в обеденном зале их ослепил чистейший белый свет, врывавшийся сквозь гигантские окна, проделанные в левой стене. Окна эти были весьма многочисленны, занимали всю высоту от пола до потолка и наверху были закруглены, принимая форму арки. Перемычки между были очень тонкими, поэтому комната практически сливалась с внешним миром и получала оттуда максимум природного освещения. Всё было спроектировано так, чтобы в любое время от рассвета до заката лучи солнца покрывали максимальную площадь.

За обеденным столом, спиной к входу, сидели восемь старичков, судя по всему, старше и сэра Октавиана, и мистера Вэрта. Кроме них в зале больше никого не было.

– Здравствуйте! – крикнул принц, и эхо трижды повторило это слово.

– Ну чего так орать? У меня сейчас уши завянут! – проворчал один из крайних учредителей.

– Вы проходите, проходите, присаживайтесь! – пригласил учредитель, сидящий ближе к центру. – Мы только вас и ждём, даже есть не начинали!

Фейрис оглянулся, проверяя, все ли в сборе, и, дав Лизе взять себя под руку, направился с ней к столу. Свита потянулась за ними, и вскоре все гости заняли свои стулья на противоположной от учредителей половине стола. Первым делом принц и землянка изучили соседей напротив. Двое – неоатланты, двое – афимеры, двое – джуганоиды и ещё двое – триодиоиды, пожилые, опрятно одетые, одинаково стройные, бороды и усы подстрижены, как под копирку. Расовую принадлежность в них обозначали лишь значки гербов, приколотые к галстукам. Если бы влюблённые не рассматривали учредителей долго, а уделили каждому секунды по три, то все они показались бы им братьями-близнецами.

– Ну-с, будем знакомы! – воскликнул Фейрис, протягивая руку самому узнаваемому из «близнецов» – лорду Оливеру.

Учредители, преисполненные самого искреннего удивления, одновременно вскинули кто правую, кто левую бровь.

– Я же говорил, что в нём нет ни капли королевского! – прошипел учредитель, сидевший по правую руку от главы жюри.

– Успокойтесь, друг мой, нас предупреждали, что этот мальчик воспитан Земледельцами. У них на Земле так принято, – прошептал лорд Оливер в ответ. – Да, да, господин принц, считайте, что мы познакомились! – сказал он Фейрису, знаками прося его убрать человеческое приветствие. – Ой, прошу меня великодушно извинить, я к вам неправильно обратился: вы же теперь… единоличный властелин Нибируанской Империи! Монарх, король-император, государь всея галактики, или как там ещё называется ваш высший титул!

– А вы как узнали? – спросил принц уже без удивления, почти безучастно.

– Информация… вещество газообразное! – ехидно ответил глава жюри.

– Очень… интересно… И что же ещё вы знаете?

– Многое! Земляне недавно атаковали и уничтожили «Кит», вы чудом спаслись, покинув базу незадолго до трагедии, а ваших брата, отца и дядю расстреляли. После двух дней ваших скитаний по поверхности вас отыскал сэр Октавиан, и только тогда вы наконец додумались сбежать с этой варварской планеты! Потом земляне уничтожили ещё и «Медузу»… А Нибируанский парламент принял решение короновать вас, как последнего мужчину из династии Амадеуса. Я что-нибудь упустил?

– Только одно: кто ваш информатор?

– Хе-хе, я бы лишился уважения в глазах этого неоатланта, если бы назвал вам его имя!

– Логично… – признал Фейрис, украдкой бросив косые взгляды на Октавиана и на Вэрта. – Похоже, он решил, что будет лучше, если вы узнаете всё заранее и не из моих уст.

– Именно так, сэр. Не сердитесь на него, он просто избавил вас от лишних неприятных разговоров!

– Ладно… – смирился принц. – Ну, если вы уже всё знаете, то мне вам рассказывать больше нечего!

– Почему же, господин монарх? – удивился глава жюри. – А как же… эта девушка? Кто она? Я сгораю от любопытства с тех самых пор, как она сюда вошла!

– Ах, это моя… – тут Фейрис повернулся к Лизе, раздумывая, как её представить. – Невеста.

– М-м! Вот оно что! А я-то думал, что это за милая леди сидит так близко с вами! Что ж, очень рад знакомству… как вас?

– Елизавета.

– Очень приятно! Жаль, этот стол слишком широк, и я не дотянусь до вашей прекраснейшей руки…

Пристально осмотрев землянку и не вспомнив её лица ни в одном крупном дворянском семействе Нибиру, лорд Оливер отвёл глаза немного в сторону и встретился взглядом с начальником Нибируанской таможни.

– Эх-хе-хе, здравствуй, Вэрт… – обратился он к нему, как к старому приятелю, довольно ухмыляясь. – Как видишь, история повторяется! Почти восемьдесят лет назад в этом же зале у меня был такой же разговор с его отцом… Ты тогда тоже был в свите. И сейчас ты сидишь на том же самом стуле! Вот только теперь ты не грозный фельдмаршал… а простой таможенник!

– А ты, Оливер? Ты всё тот же надменный сноб? Ты всё так же наивно веришь, что молодые короли тебя боятся, а старые побаиваются? – проговорил мистер Вэрт в тоне явной насмешки.    

– Я это знаю, Вэрт, – уверенно заявил глава жюри. – Знаю лучше, чем что бы то ни было.

Начальник таможни стиснул зубы, но ничего не возразил.

– Итак, господин император! – лорд Оливер снова переключил своё внимание на принца. – Мне хочется верить, что вы – неоатлант не глупый, и понимаете цель нашей сегодняшней встречи. Я планировал обсудить с вами многие вопросы, касающиеся вашей дальнейшей жизни и правления, надеялся изучить вас как личность и найти с вами так называемый «общий язык».

– Отличная идея. Приступайте.

– Что ж… за восемьдесят лет на посту председателя я повидал десятки смен власти, из них больше половины – смены президента у джуганоидов. Ваше восшествие отличается от всех лишь тем, что вы совершенно не подготовлены к принятию своего поста! Тем не менее, вы – король, а с каждым новым королём, восходящим на престол своей расы, я провожу некую… «профилактическую беседу». Зачем? А чтобы не зазнавались! Многие же наследники, получая высшую власть, начинают чувствовать себя всемогущими, не так ли, Фейрис четвёртый?

– Не-а, – отрезал принц, уловив во «многих наследниках» прямые намёки на самого себя.

– Хе-хе, ну, значит, вам это пока незнакомо… Но вы не спешите! Допустим, огонь и воду, чтобы попасть на трон, вы уже прошли. Но ваши медные трубы сейчас только начинаются! Посмотрим, что с вами будет после церемонии открытия, когда вас покажут по всем телевизорам вселенной. Посмотрим, что с вами будет после первых успехов или, не дай бог, победы на Играх! Посмотрим, как изменится ваш характер после коронации! Ох, я уже молчу про представление армии! Кстати, эта традиция вам известна?

– Да, – сказал Фейрис. – Каждый солдат должен воочию увидеть своего нового короля. Для этого его в течение нескольких месяцев возят по всем военным частям и базам.

– Всё верно… Я лично сопровождал вашего отца в таком путешествии. Ой, какой бы это был уникальный опыт для психиатра! Пронаблюдать на одном пациенте все стадии нарциссического расстройства личности! Да, с каждым днём, с каждой новой посещённой казармой Фейрис первый становился всё кичливее, надменнее, презрительнее… Под конец поездки он осознал всю великую мощь доставшейся ему империи и понял, что может теперь ни с кем и ни с чем не считаться… А ведь при жизни Амадеуса он был такой добрый, я бы даже сказал, наивный! Прямо как вы сейчас! А после представления армии он… изменился до неузнаваемости… Только с вашей мамой он оставался радостен и мил, а как только она куда-нибудь отлучалась, сразу снова превращался в диктатора…

– А вы знали маму? – обрадованно и отчасти взволнованно спросил принц. – Вы были близки к нашей семье?

– Я близок ко всем монаршим семьям. И ваших родителей я тоже знал. О да, я прекрасно помню эту пару! У него рост – два с половиной метра, истинный атлант, она – утончённая аристократка, чуть ли не на четыре головы его ниже… Внешне это был очень странный союз. Да и по характеру это были совершенно противоположные неоатланты! Дитя войны, суровый, грозный… и эта хрупкая «фарфоровая статуэтка»! Для меня до сих пор загадка, как они сошлись. Две полные несовместимости! Но так уж вышло, что Фейрис первый стал… истинно любящим мужем… – тут лорд Оливер замялся. – И его психика не перенесла тот страшный удар, который ему подготовили заговорщики. Тот теракт, тот жуткий взрыв, после которого вас сослали на Землю… Да, сказать, что ваш отец был в горе – ничего не сказать. В первый день он расправился с премьер-министром, посчитав его виноватым, и навсегда упразднил его должность, на второй – приказал расширить и модернизировать бункер под Королевским дворцом, а на третий уже отвёз вас на Землю, на «Медузу», к вашему дяде, где вы благополучно протомились целых семнадцать лет. На четвёртый день он назначил вот этого господина, – глава жюри ткнул пальцем в Октавиана. – Министром внутренних дел, и с его помощью в считанные месяцы установил на Нибиру то самое «царство кровавого террора»! Привести вам… небольшую статистику этого периода? Девяносто семь тысяч установленных казней, из которых только пять тысяч – казни аристократов, реально способных собраться и организовать заговор, а всё остальное – расправы над невинными гражданами, всего лишь заподозренными в участии в подпольных антимонархических группировках! Такие вот печальные итоги репрессий. Думаю, вам о них… не смели рассказывать Земледельцы. Погибла десятая часть аристократии! Выходцы из лучших родов, военные, гражданские, ой… вспоминать страшно, как проредились ряды благородных сэров! Целыми семьями расстреливали! Причём, что интересно, ни одного аристократа никто не может казнить без прямого разрешения короля. Ну, то есть, понимаете, да? Ваш отец лично подписал смертный приговор пяти тысячам неоатлантов! И даже Межгалактический суд не смог наказать его. Только «заочный арест».

– И… что же это значит? Зачем вы всё это рассказали? Вы доносите до меня, что моя власть никем и ничем не ограничена? Да вы ломаете собственную логику, сэр! То я не всесилен, то я самый могущественный человек во вселенной…

– Вот мы и подошли к следующей части нашей беседы! Сейчас вам всё станет понятно, – пообещал лорд Оливер. – Я объясню, почему вы ни при каких условиях не сможете превзойти нас… или подчинить нас своей воле.

– Очень интересно. Почему же?

– Начнём с того, что вы, короли, владеете, условно скажем, «телами» своих подданных. В своих империях вы полностью управляете всем материальным миром! А вот миром информации, мыслями ваших граждан… управляем мы. Возможно, вы уже достаточно знаете о работе учредителей… Эти сведения открыты… Но я всё же напомню! Во-первых, мы возглавляем все международные организации. Только один из нас может стать главой Межгалактического Банка, Культурного Союза и прочих подобных систем. Под нашим контролем все крупнейшие СМИ, соцсети, издательства, газеты, а также всевозможные рекламные агентства. Как видите, мы влияем на общественное сознание самым непосредственным образом! Шоу-бизнес, киноиндустрия – всё это напрямую зависит от наших грантов и фестивалей! Ну и, как вы наверняка знаете, все мы по совместительству верховные судьи Межгалактического суда. Мы выносим приговоры даже королям и членам монарших семей! И, конечно же, только мы можем вносить поправки в Основной Мирный Договор. Но самым главным аспектом нашей деятельности, приносящим нам наибольшую власть, всегда являлась… Угадаете?

– Организация и подготовка Космических Игр. Сохранение величайшей вселенской традиции, – выдал принц без тени сомнения.

– Верно! Священные Космические Игры – суть нашей работы, смысл и цель наших жизней! Мы следим, чтобы всё у нас было честно и прозрачно, чтобы никакой… особо распоясанный принц… – тут глава жюри многозначительно ухмыльнулся. – Не посмел в качестве подарка на день рождения выпросить у папочки билет на соревнования мечты! К сожалению, это у нас… не всегда получается.

– Надоело!!! – крикнул Фейрис и стукнул по столу кулаком. Все замерли от испуга. – Почему вы не понимаете?! Я не просил отца угрожать аристократам! Он меня даже не спрашивал! Я так готовился, так готовился к отборочному этапу, вы бы видели! Я побеждал врукопашную всех Земледельцев-офицеров, обходил на симуляторах войны даже моего дядю! Карточка была абсолютным шоком даже для меня, не то что для всех вас! Это, не скрою, нечестный путь для участника… Но аннулировать результаты отборочного этапа за день до открытия Игр, когда все уже настроились на праздник, настроились увидеть на экране принца неоатлантов, было бы, по-моему, глупо! Нельзя обдавать миллионы пылающих сердец таким холодным душем! Вы… обязаны дать мне выступить. Или у вас будет один миллиард, сто десять миллионов и сорок две тысячи врагов.

Учредители плотнее придвинулись друг к другу и начали о чём-то шептаться.

– Хорошо, сэр, – сказал наконец глава жюри. – Мы поняли вашу позицию и верим, что в получении вами карточки не присутствовал ваш собственный злой умысел. Кстати… карточка при вас?

– Да, я всегда ношу её при себе.

– Отлично! Можете нам её показать? А то вдруг это… подделка? 

– Подделка?.. Нет, быть не может! Все скрытые символы на местах, я проверял! Каждый штрих рисовки, каждая завитушка на эмблеме!

– Ну, знаете ли, нам лучше известно, что и где на наших карточках должно быть нарисовано… Дайте нам, мы проверим.

Фейрис тут же засунул руку во внутренний карман пиджака и предъявил всем своё удостоверение участника.

– О-о! – протянул лорд Оливер. – Она-она! Дайте-ка… поближе…

Не предвидя никакой опасности, принц передал карточку Оливеру. Тот сначала рассмотрел её, как восьмое чудо света, а потом внезапно положил её на тарелку перед собой… и разрезал её напополам своим длинным столовым ножом. Все, кто невольно оказался свидетелями этой сцены, остолбенели от ужаса или смятения. Никто ничего не посмел возразить.

С торжеством оглядев присутствующих, глава жюри поставил тарелку с разрезанной карточкой перед её некогда счастливым обладателем и радостно воскликнул:

– Уф! Вот так-то лучше! Если вы всё ещё намерены выступить на Играх, вам надо немедленно ехать в ближайший пункт отборочного этапа! Конечно, отборочный этап уже давно закончился… Но для вас сделаем исключение! Мы лично вас оценим. Давайте-давайте, а не то мы возьмём вместо вас кого угодно другого! Кого-нибудь более… честного!

Принц, весь бледный от досады и ярости, взял половинки документа в ладонь… и снова уронил их на тарелку. Если при мелком надрезе или даже проколе карточки участников иногда умудрялись починить, то сейчас о такой возможности нечего было и думать.

– Зачем?.. Зачем?.. – произнёс Фейрис, предчувствуя, что скоро фаза отчаяния сменится в нём фазой неистового буйства.

– Во имя справедливости! – объяснил лорд Оливер. – Сами посудите, какой пример вы подали бы будущим поколениям? Даже вашему будущему сыну? Он бы постоянно выпрашивал у вас участие, забывая, что должен заслужить его своим трудом!

– Да я ж вас сейчас… – процедил принц, оскалившись, сдавленным от злости голосом, но не успел объявить, что именно он собирается сделать с учредителями. Его внимание внезапно привлекла правая часть уничтоженной карточки. На этой, на первый взгляд, совершенно бесполезной половинке содержалась информация, способная полностью исправить положение.

– Семь-три-пять-два-два-два-три! – прочитал Фейрис и засиял самой блаженной, искренней и широкой улыбкой, на которую только был способен.

– Что? – переспросил глава жюри.

– В сейфе в папином кабинете хранится запасная карточка участника!.. – проговорил принц, сам не веря своему счастью. – Цифры на задней стороне – пароль от сейфа!..

Лорд Оливер взвыл и с силой хлопнул себя по лбу.

– Чёрт возьми, как я мог забыть, что Фейрис первый – величайший в истории параноик! Разумеется, он оставил своему сыну резервную копию!

Принц расхохотался и в порыве чувств, схватив разрезанную карточку, небрежно кинул её через плечо. Половинки ударились об стекло и упали на пол где-то за спиной Фейриса.  

– И всё-таки, даже теперь вы не имеете права делать всё, что вам вздумается, – сказал глава жюри, пытаясь закончить разговор «в свою пользу». – Вы получили в своё распоряжение огромную империю, вы будете участвовать в Космических Играх… Но это не повод пренебрегать нашей мощью! Вы должны, нет, вы обязаны и впредь с нами считаться! Иначе… Впрочем, вам ли не знать, с какой лёгкостью у неоатлантов происходят дворцовые перевороты! На ваше место мигом найдётся десяток претендентов, так и знайте!

– Как и на ваше место, – напомнил Фейрис.

При этих словах учредители как-то сразу насторожились, спустили с себя свои самодовольные улыбки и стали взирать на принца исподлобья, будто на что-то обидевшись.

– Не принимайте меня за новичка, господа! – потребовал Фейрис повышенным тоном, с чувством полного морального превосходства. – Это, возможно, дорого вам обойдётся. Я давно в курсе, что хотя бы один недовольный королевский голос при нейтралитете остальных имеет право сместить председателя жюри с должности или даже поменять состав жюри целиком!

– Но когда среди королей находятся те, кто против нашего смещения… – начал было лорд Оливер.

– Да-да, знаю, нужен перевес хотя бы в одного короля. Это организовать несложно! Я же правильно понимаю, что подобные беседы вы проводили со всеми ныне действующими правителями? Вот! Уверен, хоть кто-то из них мечтает о том, чтобы не чувствовать над собой вашей информационной «крыши»! Мы соберёмся, проголосуем и назначим на ваш пост кого-нибудь менее… наглого!

– Это угроза? – сурово спросил глава жюри.

– Скорее… предупреждение! – мягким голосом ответил принц.

Повисла пауза. Воздух в помещении будто наэлектризовался. Казалось, что между Фейрисом и лордом Оливером должна вот-вот проскочить молния. Все остальные участники встречи, не сговариваясь, решили разрядить обстановку, подозвали официантов, и через несколько минут стол уже ломился от принесённых с кухни тарелок и подносов. Вкуснейший обед подействовал на Фейриса и его свиту успокаивающе, они словно забыли о нарастающем конфликте и даже начали понемногу улыбаться. Учредители же наоборот – до самого конца застолья были серьёзны и угрюмы. Промолчав весь обед, члены жюри даже не притронулись к еде. Дождавшись условленного часа, они просто встали и ушли, даже не попрощавшись с первым участником от расы неоатлантов.

– Ваш напарник прибудет к двум, – всё-таки заговорил учредитель, покидавший зал последним. – Встретьте его… как подобает.

Глава 29. Космические Игры

Фейрис, Лиза, Михаил, Изабелла, сэр Октавиан и мистер Вэрт вышли на главную лестницу «Ампира», чтобы встретить второго участника из команды неоатлантов. Никто из них не мог и предположить, кем окажется напарник принца на соревнованиях. Учредители специально не разглашали эту информацию: команда представителей на Играх, по их мнению, должна была не только побороть соперников на этапах, но и по-настоящему сдружиться, найдя общий язык и объединившись перед лицом большой опасности. Это было гораздо легче сделать, зная напарника заранее, поэтому участников до самой церемонии открытия старались оставить незнакомыми.

На горизонте вскоре показался еле заметный силуэт большого гражданского звездолёта люксовой модели, какими в большом количестве располагало жюри. На обоих бортах корабля красовалась эмблема Космических Игр – две прописные белые буквы «К.И.», как на карточке участника. Звездолёт сел у главного входа отеля, прямо напротив встречающих, двери его распахнулись… И Лиза с Фейрисом впали в полнейший ступор.

– Лиза… У меня галлюцинации или… – тихо начал принц, не отрывая взгляда от дверного проёма.

– Это он, – сокрушённым голосом подтвердила землянка их общее опасение. – Это точно он.

Из пассажирского отсека корабля к ним навстречу, неестественно широко улыбаясь, вышел собственной персоной Тигран, «экс-бандит» из ресторана «На Королевском». Сам Тигран заметил и узнал своих недавних знакомых далеко не сразу – с его стороны солнце било прямо в глаза, и ему приходилось сильно щуриться, чтобы видеть дорогу. Только когда экс-бандит дошёл до ступенек, и его накрыла тень здания, он смог как следует оглядеться и понять, кто перед ним. Неожиданная встреча произвела на Тиграна почти тот же эффект, что и на влюблённых.  

– Как тесен мир! – воскликнул экс-бандит, подходя ближе и приветствуя напарника, всеми силами пытаясь не выдать своего шока. – А я ведь почти сразу догадался, что ты – Фейрис четвёртый!

– Честно говоря, не думал, что увижу тебя снова, – сказал принц, пожимая ему руку. – Совсем уж честно, я не хотел увидеть тебя снова. 

– Тебя смутил тот офицер? – догадался Тигран. – Который назвал меня «экс-бандитом»?

– Да, – не стал скрывать принц. – И взвод спецназа в придачу!

– Хорошо… Я расскажу. В прошлом я действительно был преступником. Преступником очень высокого ранга. Так что меня до сих пор помнят многие офицеры… Такое объяснение тебя устроит?

– По сути, мне всё равно на твою биографию, – ответил Фейрис. – На Играх ты будешь очень полезен! Это редкое умение – разбить толстенное стекло столовой вилкой и спрыгнуть с третьего этажа, не заработав ни ушиба!

– Это лишь малая часть моих… способностей! – пообещал Тигран, улыбнувшись. – Я же говорил, вы ещё услышите обо мне!

Первый звездолёт удалился, и вскоре в небе показалась вереница из трёх точно таких же кораблей. Звездолёты приземлились, и с них по очереди, в окружении многочисленной свиты, сошли участники Космических Игр от рас джуганоидов, триодиоидов и афимеров. Всего их было шестеро.

Из первого, самого ближнего к лестнице корабля, появилась процессия афимеров. Как и положено правилами, самих участников было только двое. Первый, аристократ – парень с виду лет тридцати, довольно худой, в очках, с надменным даже в присутствии королевской особы взглядом. Это был наследный владелец целой планеты – Дольцена, личность во вселенной очень известная. Буквально всякий, кто двое Игр назад, накануне 806-го сезона, хотя бы случайно включал телевизор или открывал интернет, прекрасно помнил эту шокирующую новость: «Тристан, виконт Дольценский, уличён в принятии допинга на отборочном этапе». Виновнику столь широко освещаемого скандала полагалось наказание – запрет на участие в следующих Играх, и он его понёс, но на этот раз у него всё-таки получилось пройти отбор по-честному. Хотя, наверняка не мог сказать никто.

Второй, вернее, вторая сошедшая с афимерского корабля была феноменом восемьсот восьмого сезона, первым за много десятилетий участником женского пола. Она представляла на Играх народ Афира. Имя её, в отличие от имени её напарника, было никому пока не известно, но встречавшим она представилась как Феличита. И по внешнему виду, и по взгляду, и по движениям это была истинная амазонка – непоколебимая, целеустремлённая, твёрдохарактерная, даже беспощадная «железная леди». Собственно, женщины иного душевного склада участниками Космических Игр никогда и не становились.

– Это ты, что ль, карточку просто так получил? – спросил Тристан, когда он, его напарница и их сопровождение подобрались к неоатлантам достаточно близко.

– Почему же просто так? Я семнадцать лет прожил с Земледельцами, я готовился получше вашего! – попытался было оправдаться принц.

– Всё-таки никакие учредители не могут быть властны над королями. Тем более над Нибируанскими, – вздохнула Феличита. Голос у неё оказался на удивление приятный и мелодичный.

Афимеры отошли чуть в сторону, готовясь вместе с неоатлантами встретить и познакомиться с остальными участниками.    

Спереди во второй подошедшей колонне стояли двое участников от Джуганозиса, братья-близнецы Эдгард и Александр. Правда, близнецы они были не совсем «полные», различием между ними выступал цвет волос: у одного из них – Эдгарда, – он был почти идеально белым, лишь с оттенком жёлтого, а у второго – ярко-оранжевым, при должном освещении – буквально красным. Оба они фактически были аристократами, но младший брат исхитрился и смог официально временно стать простолюдином: накануне Игр Александр сам попросил отца отречься от него и лишить его статуса. После соревнований, по изначальной своей задумке, младший джуганоид должен был быть восстановлен в титуле и родстве. Несмотря на явные признаки махинации, учредители не расценили этот план как таковую, и он удался – оба джуганоида стали участниками.

– Здоро́во, – подойдя к Фейрису вплотную, пробасил Эдгард. – Я только не понял, ты король или принц?

– Уже король, не поверишь, – проговорил Фейрис холодно и сдержанно. – Парламент признал.

– Что ж, тогда нам будет вдвойне приятнее убивать вас! – сказал Александр, и близнецы расхохотались. – Несколько раз подряд Нибируанского короля… не убивал ещё никто!

– Размечтались! – хмыкнул принц.

Следующими к неоатлантам подошли триодиоиды.

Клемент, участник от народа Трифирской Империи, был мужчиной средних лет. С виду про него нельзя было сказать ничего необычного, он был вполне среднестатистический гражданин своего государства. Но вся правда о нём открывалась, как только он начинал говорить: это был самый известный голос во вселенной! Клемент был спортивным комментатором, на протяжении нескольких десятков лет он озвучивал и командные, и армейские этапы Космических Игр. Со временем из обычного телеведущего он превратился в настоящего фанатика по Играм, он знал наизусть все их правила, помнил имена и годы участия всех победителей и лучше, чем кто бы то ни было, разбирался в тактиках победы, её «теоретической составляющей». Решив, что больше не может просто наблюдать за Играми, и собравшись через несколько лет поучаствовать в отборочном этапе, Клемент пошёл на отчаянный шаг: оплатил обучение у самых надёжных учителей – своих личных знакомых, предыдущих победителей от расы джуганоидов. Пройдя этот курс, он с лёгкостью прошёл и отборочный этап для представителей народа – никто другой из низших слоёв Трифирского общества не имел подобных связей и не мог позволить себе такую подготовку.

Борух, триодиоид-аристократ, тоже был личностью не вполне обыкновенной. По образованию – учёный-биолог, сын видного олигарха в титуле герцога, он в ещё достаточно юном возрасте неожиданно для всех решил податься в единственную на Трифире духовную семинарию, став, таким образом, самым высокородным священником за последнюю тысячу лет. Отец-герцог утешался, что в будущем, по его протекции, Борух сможет стать патриархом, но всё пошло в корне не так.  Окончив семинарию, младший герцог долго медлил с получением реального сана, а потом, к огромному горю родителей и нескрываемому интересу общественности, принял монашеский постриг и укрылся от всей мирской жизни в монастыре. Монастырь этот, судя по всему, в плане боевой подготовки монахов был покруче земного Шаолиня. Пробыв в нём почти двадцать лет, Борух внезапно сбежал, проломив кирпичную внешнюю стену. Журналисты мигом отыскали беглого монаха в одной из богатейших гостиниц планеты и принялись расспрашивать его о мотивах побега. Борух, не собиравшийся ни от кого скрываться, тут же смело заявил, что намерен поучаствовать в Космических Играх и уже прошёл всю необходимую для этого «учебную программу».

– Будем знакомы, сэр! – сказал улыбающийся Борух принцу неоатлантов, легко поклонившись.

– Да будет наше соперничество честным и беспристрастным для жюри, – добавил Клемент.

Тут из «Ампира» вышли учредители. Лорд Оливер поздоровался со всеми прилетевшими и предложил развести их по корпусам.

– Особо не задерживайтесь! – предупредил он гостей Нибиру, выдавая каждой группе по два учредителя-проводника. – Разместитесь, отдохните, поешьте… Но не забывайте – через час у нас церемония открытия! Мы полетим на остров!

*    *    *

Место, в котором предстояло пройти церемонии открытия Космических Игр, было выбрано много заранее, сразу после жеребьёвки. Им стал стадион «Король-арена», располагавшийся всего в пятнадцати минутах ходьбы от Нибируанского парламента. Туда, рассадив по служебным звездолётам КорОха, и переправляли сейчас всех участников и их свиты. Вооружённый, построенный треугольником кортеж бронированных кораблей, сопровождаемый двумя дредноутами, пересёк океан и, пролетая над северными районами Вулкана, произвёл на случайно поднявших взгляды горожан неизгладимое впечатление. Сеть и ленты новостных каналов тут же заполонили десятки видео и фото с разных ракурсов, доказывающие, что участники прибудут на церемонию открытия заблаговременно, намного раньше положенного срока.

Кортеж замедлил скорость и завис над крышей Король-арены. Снизу послышался многоголосый одобрительный вой и аплодисменты. Крыша стадиона медленно раздвинулась, словно открывавшаяся чашечка цветка, и пилоты, проявив свои высочайшие навыки, вертикально, не задевая друг друга, синхронно опустились на центр поля под ними. Несколько секунд ждали, пока уляжется пыль. Затем, распахнув двери и выпустив своих пассажиров наружу, звездолёты снова загудели и взмыли обратно в небо.

*    *    *

К началу церемонии все, кто прилетел на КорОховских кораблях, уже заняли свои кресла в четырёх обособленных ложах. «Король-арена» постепенно заполнялась гостями. Зрители стекались внутрь стадиона толпами, через главный и боковые входы, многие из них прилетали на реактивных ранцах или реактивной обуви и высаживались прямо на свои места. С раскрашенными лицами, одеждой, напичканной эмблемами Игр, кричащие, скандирующие разные лозунги и толкающиеся, они слишком напоминали землянке болельщиков на чемпионатах мира по футболу. Несмотря на внешнее буйство и диковатость, все сегодняшние гости «Король-арены» являлись представителями аристократии и олигархии, ведь билет сюда сегодня стоил, как хороший звездолёт. Причём элита здесь была не только Нибируанская – масштабные плакаты с изображением герба или флага иных рас виднелись то тут, то там, и постоянно разворачивались новые.

И вот, наконец, было получено подтверждение, что трибуны заполнены все до единого дополнительного стула. Из многочисленных колонок грянул гимн Космических Игр, и на балкон ложи джуганоидов вышел лорд Оливер. Его встретили невероятными по своей силе овациями, и он несколько раз повторил в микрофон: «Спасибо!», а потом взмахнул рукой и, как по волшебству, эти аплодисменты «отключил».

– С праздником! – крикнул он с большим усилием. – С самым главным, самым священным, самым наиважнейшим вас праздником, господа! Я счастлив вновь, спустя тридцать лет, видеть вас под крышей «Король-арены»! Да уж, не везёт неоатлантам в лотерею… Пусть каждый из вас отметит эти Космические Игры с размахом! И да станут они для вас самыми запоминающимися Играми в вашей жизни!

Глава жюри сделал едва заметное движение ладонью, и зрители зааплодировали снова.

– Все вы, конечно же, ждёте от меня не только поздравлений, но и речи… – продолжил лорд Оливер, вновь «отключив» всеобщее ликование. – Что ж, я уже говорил это на подобных стадионах ровно сорок раз, но, думаю, у меня есть повод повториться: без Космических Игр весь наш современный мир просто не выжил бы! Само существование нашей цивилизации основывается на дружбе и взаимопонимании между четырьмя расами, и Космические Игры, которыми я заведую – главный «клей» для этой дружбы! Все вы помните, к каким последствиям привёл в позапрошлом веке кризис межрасовых отношений… Это была вторая война за несколько тысяч лет! Миллионы погибших, атомные бомбардировки – второй общевселенский апокалипсис, произошедший прямо у нас перед глазами! Чтобы не допустить этого снова, чтобы не позволить нашим народам вновь отдалиться и озлобиться друг на друга, мы и должны проводить подобные объединяющие соревнования. И никто в период Игр не должен относиться к другим расам, как к своим врагам, это грубейшая ошибка! Космические Игры – это не просто полномасштабная и очень зрелищная инсценировка войны! Это праздник мира, единства и согласия между всеми народами вселенной! И сегодня… я имею честь открыть очередные Игры… Боже мой, у меня никогда не хватит слов, чтобы передать вам это чувство! К нему невозможно привыкнуть… – глава жюри вздохнул и набрал воздуха в грудь. – Что ж, начинаем!                                                                

Трибуны разразились восторженными криками, и свет, внезапно изменив свой ракурс, сосредоточился на площадке для выступлений. С этого момента начиналась самая долгая, «развлекательная» часть церемонии. Внизу раздался стук барабанов и топот гигантского количества ног – это на арену выходили выступать многочисленные цирковые труппы, танцевальные ансамбли и прочие актёры массовки, без которых шоу было бы не таким эффектным. Сначала, чтобы привести зрителей в подобающее настроение, «Король-арена» полностью захлопнула свой купол, погрузив себя во мрак, и прямо под потолком зажглись, выстраиваясь в фантастические фигуры на поверхности поля, сотни разноцветных прожекторов. Актёры разбежались по позициям, и представление состоялось, начавшись с построения «живой» эмблемы Игр. Целых полтора часа играла громкая, живая, современная и древняя музыка, танцоры плясали, хористы тянули военные песни, а на выраставших прямо из-под земли сценах выступали ярчайшие вселенские знаменитости – одиночные и групповые исполнители самых разных жанров.

Когда пёстрое многообразие и бесконечные перфомансы уже немного наскучили, принц с землянкой принялись общаться. Неизвестно, сколько времени это у них заняло, но они благополучно дотянули так почти до самого завершения церемонии.

– Космические Игры у нас – это как дважды День Победы плюс Новый Год. И всё это в скобках и помноженное на пять! Они же раз в пять лет проходят, ну, ты знаешь, – рассказывал возлюбленной Фейрис уже под конец их беседы.

– Здорово… И летоисчисление у вас тоже – от первых Игр?

– Ну, у нас уже три эры, три разных точки отсчёта. Летоисчисление в прошлой эре велось от конца первого апокалипсиса – Первой Межгалактической войны, а в нынешней – от конца второго апокалипсиса.

– Второй Межгалактической войны?

– Именно. А ещё… О, гляди! – вдруг отвлёкся от своей мысли принц. – Третий певец уходит!

– И… что? – не поняла землянка, наблюдая, как неоатлант в эпатажном костюме улетает с арены на «троне» из дроидов-носильщиков.

– Я смотрел десять предыдущих церемоний открытия, и на каждой успевали выступить всего по три певца! А потом обязательно наступал… наш выход!

– Чей это «наш»?

– Участников!

– Ах, так ты выступать будешь?

– Да, только… не совсем выступать! Надо будет немного… покататься!

*    *    *

Как только волонтёры подали им знак, Тигран и Фейрис спустились в одно из подтрибунных помещений Король-арены. Там их встретила бригада конюхов, которые подвели к ним колесницу с тремя белыми лошадьми.

– Запрыгивайте, господа участники! – воскликнул главный конюх, входя в колесницу и беря в руки связку вожжей. – Я счастлив выехать с вами на эту арену!

Голос лорда Оливера по очереди объявил о выходе неоатлантов, афимеров, триодиоидов и джуганоидов, и ворота конюшни начали медленно открываться наружу. Напарники забрались в колесницу, и послушные породистые кони мелкой рысью тронулись на свет.

Вот так и сбылись видения Фейриса, преобразовалась в реальность та волшебная картина, как он, на церемонии открытия Игр, под государственный гимн неоатлантов проезжает мимо трибун, полных межгалактической знати, на колеснице, запряжённой тремя белыми лошадьми в позолоченных попонах, а перед экранами телевизоров за каждым его движением следят миллиарды восторженных глаз…

Поездка на конях была не только первым официальным показом участников. Проехав половину круга, колесницы останавливались, и напарники от каждой расы, достав свои именные карточки, активировали их на специальной высокой трибуне.

– Восемьсот восьмые Космические Игры объявляю открытыми!!! – прокричал глава жюри, когда все участники разъехались обратно по конюшням, и его словам вторил громкий залп из трёх занесённых внутрь стадиона турелей.