КОСМОС
КОСМОС. КНИГА ВТОРАЯ. ОРБИТАЛЬНАЯ СТАНЦИЯ. ГЛАВА III. ИНСТРУКТОР ПО ПОЛЁТАМ 2

Задействовав свою Банду и приложение на сотике, собираю весь поток, за которым меня поставили присматривать. Если честно, не хотелось. Но, ударить в грязь лицом, не оправдать доверие капитана и полученные нашивки — я не мог. Да и выслушивать со стороны наставников и преподавателей нотации об отсутствии дисциплины я не горел желанием.

А то, что дисциплины нет совсем, сегодня я в этом убедился. Поэтому, поговорив с ребятами, получив единогласное «за» при принятии решения, собираем курсантов. Подсоединив всех к общему учебному чату, назначаем общий сбор. Посыпались отговорки, и я думал, что вообще никто не придёт. Не жаловали меня. Вернее, моё повышение.

Подтверждением тому стало количество человек, которые ждали нас в учебном классе. Ребята пришли сюда сразу, а я, пока у нас было время, решил забежать в медблок. Надо признать, чувствовал я себя не очень, а так как я пропустил пару процедур, то понял – мне не жить долго и счастливо, если и дальше буду пренебрегать медициной.

И когда я пришёл в комнату для занятий, народ тихо возмущался, но не расходился. Завидев меня, притихли. Но нашлись и те, кто не пытался скрывать недовольство. И в первых рядах был курсант Кузнецов. И сейчас, немного презрительно глядел на меня, вопрошая «ну, и?».

— Зачем позвал, Данте?

— Чтобы немного с вами познакомиться.

— Ха, — Кузнецов не скрывал своей неприязни.

Я смотрел на ребят, на их реакцию, пытаясь сообразить, есть ли влияние Кузнецова на мнение кого-то из присутствующих.

— Ты против знакомства? – напрямую спрашиваю его я.

— Да что с тобой знакомиться-то? – свободно и с сарказмом говорит он. – Ты у нас знаменитость! Тебя и так все знают.

— Ты тоже не последний в списке знаменитостей, – парирую я.

— Куда уж мне с тобою тягаться! – не унимается он.

— Вот, и нашивочки получил! – слышу я из толпы.

— Послушайте, — обращаюсь я к ребятам, немного привалившись к месту преподавателя, почувствовав себя усталым. – Нашивки тут не при чём…  

— Хочешь нами поруководить? – слышу кого-то из курсантов.

А я начинаю злиться! Сколько это будет продолжаться? Я словно о стену бьюсь, но меня никто не слышит. Это проблема. Я командир. И если меня не будут слушаться…

— Я собрал вас потому, что сейчас отвечаю за весь поток. Но у нас проблем много, в том числе — отсутствие дисциплины. Но вы даже слышать об этом не хотите.

— Началось, — слышится сзади.

— Вот вам и пример, — говорю я. – Вы думаете, что Банда себе такое позволяет? А? Мы не спорим с инструкторами, когда нас приглашают занять место в тренировочном модуле, — напрямую бью по Кузнецову. – Мы не пререкаемся с преподавателями и наставниками.

Ну, может, немного совсем, думаю про себя, поймав взгляд Дины.

— А что это ты такой заботливый, командир, а?

— Он боится, что баллы из-за нас не получит, — усмехается Кузнецов.

Я перевожу взгляд с Дины на Тёму и обратно. Они грустные. Но я понимаю, что они полностью на моей стороне.

— Хорошо, — выдыхаю я, — вы можете думать, что я выпендриваюсь, что я не заслужил нашивок. Думайте, как хотите. Но вот вам моё напутствие от командира вашего потока – поймите, где вы находитесь. Это уже не школа! С вами нянчится никто не будет! И если вы будете оглядываться на других, в данном случае на нас, и просто завидовать и огрызаться, то вы так и останетесь в курсантах.  И на последних местах. Мы занимаемся, поэтому мы лучшие! Да-да, — подтверждаю я, завидев усмешки на лицах курсантов, — лучшие! И вы сами это прекрасно знаете! Поэтому и прикрываетесь нами на всех занятиях! – Я повышаю голос, потому что в аудитории нарастает гул недовольства. – Но вы можете это исправить, — говорю я, перебивая гул курсантов и создавая себе тишину. —  Если будете заниматься. Вместе с нами.

В аудитории наступает тишина. Вижу растерянные и удивлённые лица. Конечно, такого от меня никто не ожидал. Даже Кузнецов.

Как бы мне этого не хотелось, но у меня нет иного выхода! Волошина меня с потрохами съест, если на занятиях повторится то, что позволил себе Кузнецов. Или чего похуже!

— Я отвечаю за весь поток, — продолжаю я. – Поэтому, со своей стороны, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы наш поток был лучшим. Но запомните, все те, кому наплевать на результаты, из списка общих зачётов будут вычеркнуты. Вы будете сами по себе. Проблемы будете решать сами.

В аудитории всё ещё тишина. Курсанты только переглядываются, а сказать что-либо боятся. Не ожидали они от меня такого хода. Думали, что я зазнайка! Что я могу лишь хвалиться своими способностями и результатами своей Банды. А помогать не могу? Нет, братцы, я не такая сволочь, как вы думаете.

— Подумайте, — нарушает тишину Дина, — у вас есть шанс получить дополнительные знания! Будет возможность пересмотреть и исправить ошибки, получить советы. По теории и по физухе!

Дина смотрит на меня и тихо бормочет:

— Надеюсь, Паганель нам поможет!

Я тоже на это надеюсь.  

– И, конечно, занятия по полётам! – улыбаясь, говорит она, похлопав меня по плечу. – От лучшего пилота всех потоков и курсов!

Я не ожидал таких слов, но благодарен был в ту минуту своим ребятам за поддержку.

— Думайте, — заключаю я. – Уговаривать никого не буду. Предлагаю только один раз. А решать вам. Что вы хотите? Быть в команде и иметь шанс получить результат в учёбе и по службе? Или остаться в низах.

Напоследок посмотрев на ребят, даю знак своим, что мы уходим.

Под взгляды удивлённых курсантов, покидаем аудиторию. И я выдыхаю. Правильно ли я поступаю, открывая доступ к нашим знаниям посторонних? Да, остальные курсанты так и останутся для нас посторонними. По горькому опыту могу точно сказать. К тому же, если с наставниками и преподавателями случается такое, как со Светловой… То что уже про курсантов говорить —  Троекурова одна чего стоит! Нет уж, проверка, проверка и ещё раз проверка!

Из аудитории мы сразу же идём в зал. Он всегда открыт, и в свободное время там не многих курсантов можно застать. Мы там бываем часто. И по пути на тренировку останавливаю ребят.

— Спасибо за поддержку.

Мнение ребят для меня очень важно, и я благодарен им, что они поддержали меня в этом решении.

— Не переживай, — отвечает Тёма. – Мы всё понимаем.

— Да, — соглашается Дина. – Это для тебя важный момент. Ты как командир группы должен учитывать всё. И всех. И этих балбесов тоже!

Она привычно фыркает, а мы с Тёмой улыбаемся – наша Динка!

— Пошли, — тянет она меня за руку, — я тебя на спарринге побью! Отыграюсь на тебе!

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Орбитальная станция. Блок В6. Векторная

— Что скажете?

— Впечатляет!

Прапорщик Волошина откинулась назад и мягкая спинка кресла прогнулась.

Инструктор по полётам и капитан Кортнев сидели у монитора в векторной. Здесь почти никого не было, и им было удобно наблюдать за аудиторией.

Она пришла к Кортневу сразу же после того, как передала информацию о непонятном сигнале на мониторе тренировочного модуля. К её удивлению, он не стал связываться с программистами, как она ожидала, а притащил в векторную, и стал искать Славина на мониторах.

Сбор курсантов потока удивил её. И ещё больше удивило большинства курсантов отношение к нашивкам. Что это? Зависть?

Но Славин и сам удивлял. Его полёт впечатлил. Она наблюдала на ним, его действиями и мыслями. Тактикой.

«Как он ловко управился с обеими целями! Засранец!»

— Ох, Славин, — протяжно говорит Волошина.

А Кортнев усмехается, наблюдая за тем, как сержант Славин покидает со своей Бандой аудиторию, а немного растерянные курсанты потока остаются.

— Как думаете, спорить будут? – спрашивает она, указывая на монитор.

— А как же! – отвечает капитан, позволяя себе также откинуться на спинку мягкого кресла.

Картинка на мониторе оживляется, курсанты потока начинают высказывать своё мнение, спорят, стоит ли принимать предложение Славина.

— О! Как в кино! – говорит Волошина.

 «Это же Славин!»

«Ну и что?»

«Ребят, а правда говорят, что он участвовал в боевых действиях?»

«Чего ты мелешь? В каких действиях? Сейчас что, война?»

«А я тоже слышал! Только это как-то связано с Драгуном!»

«Это всё бред!»

«Не, ребят, это правда! За это ему и дали нашивочки! Он выполнял боевое задание!»

«Поэтому попал к медикам?»

«Точно! Он же в медблоке провалялся месяц!»

Махнув рукой, первым не выдерживает Кузнецов. Он быстро покидает аудиторию.

— О, как! – Волошина не сдерживается. – Задевает это его.

— Да, — соглашается капитан. – И это обидно. Лучший ученик лётной школы.

— Сомневаюсь, — растянуто говорит Волошина.

Это стало её привычкой. Когда она не воспитывает курсантов, она часто позволяет себе вот такую медлительность, вальяжность. На занятиях её действия кажутся медленными, но это обманчивое впечатление. На занятиях она внимательна, собрана, строга и с курсантами не нянчится.

— Он может себя проявить, — настаивал капитан Кортнев.

— Посмотрим.

Аудитория тем временем пустеет, курсанты уходят, так и не договорившись. Наступает тишина. И на мониторе, и в векторной. Только тихо пищит где-то в конце помещения процессор и шумит вентилятор.

— Ну, а что там с полётом? – нарушает тишину капитан, обращаясь к инструктору. – С тем маячком?

— Не знаю пока, — Волошина пожимает плечами, — отдала на разбор. Пусть программисты головы поломают!

— Да уж, Славин покоя нашим программистам не даёт!

— Пускай потрудятся, — усмехается Волошина.

— А как вам сам полёт на модуле?

Она выпрямилась, развернув кресло к капитану, пристально посмотрела на него, прищурившись.

— Как вы любите своего Славина! – не без издёвки сказала она.

— Вы так считаете? – также, с иронией, ответил он.

Оба посмеялись, приглядываясь к оживлению в векторной. Заступала другая смена. Пора было уходить.

Волошина придвинула своё кресло к капитану, подалась вперёд.

— Вы поторопились с сержантскими нашивками, — она смотрела прямо на капитана. – Ему нелегко будет справиться с этим сейчас.

— Возможно, — кивнул Кортнев. – Возможно…