Чего старались-то?.. Зачем исправлял текст Жуковский, вполне объяснимо. Он пытался, хоть как-то, протащить стихи своего опального Ученика сквозь рогатки царской цензуры. И ради этой же цели, он поменял Попа на Купца в известной сказке про Балду. Нас же сейчас старательно убеждают в том, что это поздняя редакция самого Пушкина. Мол, Поэт под конец своей жизни стал истинно верующим, православным.

  Окститесь, господа! Священник Б. Васильев (о котором я писала выше) в своей книге пушкинскую «Сказку о попе…» не рассматривает вообще. Так, как будто, и нет у Пушкина такого произведения. Однако та же «Гаврилиада» разбирается Васильевым подробно. Показывается, как менялось отношение Поэта к данному опусу по мере его духовного взросления.

  Почему же про «Сказку о попе…» у Васильева — ни слова? Да потому что «Сказка о попе…» не о Вере. Она — о жадном и трусливом служителе культа. Можно ли сатирически высмеивать церковных иерархов? Вполне себе. Ибо они такие же грешники, как и все остальные люди, живущие на Земном шаре. Иначе, если этого не делать, — погрязнут в самодовольном фарисействе по уши. И ничего Пушкин в своей сказке сам не менял!

Стансы «К друзьям»

  У Минкина и Васильева есть ещё одна общая тема. Они оба разбирают пушкинское стихотворение «К друзьям». Стансы эти больше известны по первой строке: «Нет, я не льстец, когда царю / Хвалу свободную слагаю…» Признаюсь сразу: мне больше нравится комментарий А. Минкина.