А по Минкину выходит, что Марину Цветаеву доконали какие-то 5 дней ожидания приёма на работу… Нет, права Анастасия Ивановна: дело не в житейских трудностях!

  Когда были опубликованы дневники Георгия Эфрона, она, читая их, наткнулась на один эпизод. Во время очередной ссоры Мур крикнул матери: «Ну кого-нибудь из нас в ы н е с у т отсюда вперед ногами!»

  Анастасия Ивановна поняла, что эта фраза, вероятно, и стала побудительным мотивом к действию… Значит, решила она, Марина ушла, чтобы не ушёл сын. Её самоубийство — жертвенное.

  Во всех 3-х предсметных записках Марина Цветаева просит окружающих позаботиться о её сыне. Она часто говорила про Мура: «Со мною он пропадет… Я больше для него ничего не могу и только его гублю…»

  Но было бы неправильным обвинять в случившимся только вспыльчивого 16-летнего мальчишку. Как бы сейчас сказали, Марина Цветаева, и сама по себе, являлась для сына «социальным балластом», якорем, тянувшим вниз.

  Ведь кто она такая? Жена осужденного «врага народа», французского шпиона с белогвардейским прошлым; сестра Анастасии Ивановны, осужденной как контрреволюционерка; мать Ариадны, также осужденной как иностранная шпионка…

 Что оставалось ждать подростку при таком сопровождении? Кстати, подростку, учившемуся в Европе, имеющему на всё своё мнение… Что ждать, ночного стука в дверь?..

  Я же не отрицаю и того, что Марину Цветаеву убили… Ведь «люди с Набережной» наведывались к ней постоянно. И сохранились свидетельства случайных прохожих. Кое-кто видел-таки, как 31-го августа 1941 г. в дом Бродильщиковых вошли двое крепких мужчин. Хозяева дома отсутствовали, Марина находилась в нём одна. А через некоторое время, эта парочка вылезла в окно…