Нет, русскому человеку на торжество справедливости в своём Отечестве надеяться никак нельзя! Справедливость нужно вершить самому. А именно, убрать эту смазливую сволочь, ради спасения «подруги своея» и многих чужих, чего бы то ни стоило!

  Сказать, что Пушкин кипел праведным гневом, — ничего не сказать. Дантес разрушил и втоптал в грязь то немногое хорошее, что было в жизни Поэта. Хоть он и писал в письме Геккерену, что «то чувство, которое, быть может, и вызывала в ней эта великая и возвышенная страсть, угасло в презрении самом спокойном и отвращении вполне заслуженном», но так ли всё обстояло на самом деле?.

  Смущение и растерянность Натали при каждой встрече с французом, её ревность к сестре свидетельствовали об обратном… Чувство «угасло в презрении самом спокойном…» Значит, оно всё-таки было, это чувство. Иначе, чему угасать?.. Значит, за семь лет брака Мадонна Поэта так и не полюбила.

  О своей нестерпимой душевной боли Пушкин не мог рассказать даже самым близким друзьям. Он понимал, многочисленные поклонники его таланта заклеймят позором молодую женщину на веки вечные. Да и расписываться в своей несостоятельности как мужа ему тоже не хотелось. Оставалось только одно: молча терпеть…

  Из наших пушкинистов первым, кто заглянул в эту бездну отчаянья и ужаснулся, был физик Владимир Фридкин. Его книги о Пушкине мало известны. Сам физик по поводу такой непопулярности отвечает пушкинской строкой : «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман…»