Но в том-то и дело, что Онегин не кается — Онегин убегает. Бежит от призрака Ленского: мерещится тот ему повсюду. Бежит от тяжких воспоминаний, от укоров совести. Вон, весь юг России исколесил. Только через 3 года в северной столице объявился: «Я из Одессы, здрасьте!» И что? И ничто. Опять за старое принялся; начал шашни разводить…

  Потому, что сколько по белу свету ни разъезжай, от самого себя не убежишь. А наедине с самим собой очень дискомфортно стало. От одного воспоминания только о дуэли делается и страшно, и тоскливо, и гадко до омерзения. Вот и надо бы найти кого-то, чьё присутствие отвлекало бы от чёрных мыслей, кому можно было бы поплакаться в… корсаж. Кто принял бы тебя такого, каков ты есть, пожалел бы и приласкал. В общем, шерше ля фам. Ох, неспроста и в наши дни самые страстные любовные письма приходят из тюрем да из колоний!.. Да и завело его с полоборота то, что Танька прошла мимо, едва кивнув. Как же вынести такое пренебрежение к собственной персоне?!

  Но вернёмся к первоначальной теме нашего разговора — к теме о совершенствах и совершенстве..
Да, не спорю, находка Минкина про совершенства (во множественном числе) и совершенство (в единственном числе) замечательная! Но её вторая часть к Онегину не относится. Для Онегина слова «…понимать душой всё ваше совершенство» — не более, чем красивый словесный оборот. Ведь чтобы понять совершенство чьей-то души, надо иметь в своей похожие вибрации.