Да, три года назад Таня была лучше, хотя бы потому что верила в романтические возвышенные идеалы. Да, она даже не представляла, как так можно венчаться без любви. Спрашивала: «А как же вы венчались, няня?» Да, она считала, что браки заключаются на Небесах — встречи предопределены Свыше. И попадись ей на пути вместо прожжённого ловеласа добрый и скромный мальчик, — всё было бы хорошо.

  Да, она была лучше, ибо смогла разглядеть в законченном цинике благородного рыцаря. «Любить — значит видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.» Эти слова столетием позже произнесёт поэтесса Марина Цветаева. Значит, сумела-таки 17-летняя Татьяна Ларина увидеть замысел Божий относительно Онегина! А то, что там мамки-няньки-гувернантки не осуществили, — разговор отдельный.

  Да, она была лучше, потому что жила в деревенской глуши. Гуляла по лесам-полям, среди русской природы, а не по проспектам холодного, промозглого Петербурга.

  Да, она была лучше, когда не знала грязных сплетен и подлых интриг, разврата и лицемерия великосветского общества.
Думаю, вышеперечисленного вполне достаточно. Ясно как дважды два, что не в «коже-роже» дело. Страдает душа, вынужденная вращаться «в мертвящем упоеньи света».

Сытая уверенность

  Чуть ниже по тексту Минкин уже, отбросив скромность, категорично и базапелляционно заявляет: «Говоря «я вас люблю, к чему лукавить», она сказала: «Я мужа не люблю». Таня спит с нелюбимым человеком, ей приходится непрерывно врать, непрерывно притворяться.» А ведь именно про такое самомнение Высоцкий прямо-таки хрипел: «Я не люблю уверенности сытой — уж лучше пусть откажут тормоза!..»