И последнее. Нет у Пушкина слова «величавость» в первом описании Татьяны на столичном балу! В конце концов, речь идёт не об Императрице Всероссийской Екатерине Второй. Поэтому раскрываем самого Пушкина и читаем:

Она была нетороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Все тихо, просто было в ней,

  Ну и где тут величавость?.. Ау! Чего-чего, а манией величия умница княгиня N. не страдает. В ней наоборот — «всё тихо, просто»… Величавость появляется у неё на балу домашнем. Да, здесь она хозяйка гостиной, и «величавость» ей положена по рангу. А ещё эту самую «величавость» она включает как защитный экран при общении с Онегиным. Да так, что Женечка пребывает потом в полной прострации и в недоумении:

Кто б смел искать девчонки нежной
В сей величавой, в сей небрежной
Законодательнице зал?
И он ей сердце волновал!

  Ну, значит, отволновал ты ей сердце, Евгений! И тут даже муж-генерал не причём. Просто девчонка давно уже разобралась и поняла, кто ты есть на самом деле.

За нею важный генерал…

  Что же касается её мужа-генерала, то здесь фантазия Минкина и вовсе пускается в головокружительный полёт с кульбитами и петлёй Нестерова напоследок!..

  Итак, по Минкину, муж Татьяны, теперь уж княгини N, — знатный, толстый, солидный, старый генерал. Здесь он солидарен с Достоевским — два голоса поют в унисон. У Достоевского муж Татьяны — «старик генерал», «честный старик», «человеческое существо, мало того — пусть даже не столь достойное, смешное даже на иной взгляд существо, а не Шекспир какой-нибудь…» Минкин ещё добавляет про габариты: «Толстый!»