Ведь, как известно, Пушкин, прощаясь, завещал жене: «Ступай в деревню, носи по мне траур два года, и потом выходи замуж, но за человека порядочного». И не указал конкретно, за кого. А без указания концовка предложения превращается просто в дружеский совет. У Таши появилась наконец свобода выбора, право самостоятельно вершить свою судьбу…

  Я думала, что приблизительно так закончит свой роман о поэме Минкин-Сан. Верность идеалам Свободы, она и будет сияющей вершиной горы, на которую мы так долго карабкались. Пейзаж, открывшийся нашему взору, поразит красотой суровой и величественной. Нам останется лишь молча склонить головы перед подвигом самопожертвования Поэта, ради Свободы и Счастья другого человека.

  Так нет же! Увы, наш гид застрял в глубокой расщелине заблуждений двухвековой давности и остался в ней до конца повествования. Что ж, с кем не бывает! Когда-то, на этом же месте, на обледенелой кромке поскользнулся и сам Поэт. Да, он требовал от женщины прежде всего верности телесной. Потом на горьком личном опыте убедился в существовании нечто такого, что поважнее тела.

  У нас же с собой есть карта маршрута, составленная другим гидом. Раскроем её и прочтём:

  «Но разве измена — это физическая близость с другим? А измена сердца — это ли не измена? Где провести границу? В Евангелии сказано о грехе прелюбодеяния в сердце. К мужчинам и женщинам это относится в равной мере. “Кто отдал сердце — отдал все”, — сказала Жорж Санд. Эта писательница обладала огромным сердечным опытом.»