Сторонники «суицидной» версии, на мой взгляд, кое в чём правы. Во-первых, долговая петля всё туже и туже затягивалась на шее Поэта. «Современник» раскупался плохо. Издательство его дохода не приносило. Родное Михайловское было заложено за долги. Столь желанного отпуска царь не давал, хоть отъезд в деревню помог бы улучшить финансовое положение.

  Какой был в общей сумме долг Пушкина перед самой последней дуэлью? У разных пушкинистов я встречала разные цифры. Тот же Фридкин пишет, что в январе 1836 года общая сумма всех долгов составляла 77000 рублей. Как изменилась эта цифра через год, физик не сообщает. Писательница Наталья Павлищева в своей монографии, посвящённой сёстрам Гончаровым, приводит другие данные. По её мнению, долг был больше 120-ти тысяч рублей; одних карточных долгов накопилось до 90 тысяч. У Минкина читаем, что Николай 1 оплатил все долги Поэта на общую сумму 140 тысяч рублей. Как видим, три автора друг другу не противоречат.

  В 1833 году Пушкин писал шурину в Полотняный Завод: “Если я умру, моя жена окажется на улице, а дети в нищете”. Через 3 года как-то выкрутиться, спасти семью от соскальзывания в пропасть он уже не мог. Более того, если учитывать царское обещание, его присутствие близким только мешало…

  Было ясно видно: Пушкин — банкрот! Оплатить такую сумму, при его жаловании 5 тысяч в год, немыслимо. Кстати, те 5 тысяч почти все сразу шли на счёт казны для погашения долга. Также брали в долг у одних друзей, чтоб отдать другим.