И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.

И тот факт, что Пушкин, стремясь скрыть какие-то интимные подробности своей жизни, дабы не скомпрометировать знакомых барышень и дам, иногда неправильно проставлял даты. Всё это встречается у Васильева… Похоже, что наш Александр Викторович здесь просто изобретал велосипед! Потому, что в его честности сомневаться как-то не хочется… Что ж, цепная передача работает — колёса крутятся. Только о морально-нравственном взрослении Поэта, об изменении его мировоззрения, о его отношении к Православию и духовенству лучше всё-таки читать Васильева.

  То, что в «Евгении Онегине» священники упоминаются одной строкой — «Попы и гости ели, пили…» — ещё ни о чём не говорит. Просто таков сюжет. С тем же митрополитом московским Пушкин состоял в личной переписке. И митрополит отвечал ему своими стихами! А в письмах к Чаадаеву поэт и вовсе защищает русское духовенство от незаслуженных нападок. Минкин же судит по одной только фразе, вырванной из контекста. Поэтому его суждения на данную тему поражают примитивностью.

Татьяна русская душою…

  Безусловно, кое-что в «Немом Онегине» зацепило, так сказать, и меня. Есть там две-три находки, которым сам автор почему-то не предал значения. Мысли, не получив логического продолжения, так и остались никем не замеченными. В том числе, и самим автором. А между тем, если сделать всего несколько шагов в их продолжении, то на горной тропе откроются виды потрясающей красоты. Итак, в путь, если ещё не надоело!