«Евгения Онегина» никто бессвязным бредом не считает. Но почему столь сильно изменилась Татьяна, Минкин найти ответа у Пушкина так и не сумел. А ведь шёл, вообще-то, в правильном направлении. И не где-нибудь, а в «Письме президенту» за 5 октября 2004 года! Только этот камень почему-то был отброшен строителем. Попробуем всё-таки его поставить во главу угла…

  Выстрел, прогремевший за мельницей, подействовал на Танечку отрезвляюще; спустил, так сказать, с небес на землю. Романтический флер развеялся, всех Ричардсонов-Грандисонов из прелестной головки вышибло ударной волной. Что же оставалось делать бедной Тане, когда объект её страсти умчался в неизвестном направлении? Рассмотрим типичные варианты поведения таких экзальтированных особ:
1) Могла бы поплакать, порыдать, побиться в истерике. А потом успокоиться и вернуться к своим «баранам» — французским любовным романам. Мол, этот «Он» оказался не он — подождём следующего.

2) Могла бы попытаться кончить жизнь самоубийством. А что, только в наши дни жертвы несчастной любви с крыш многоэтажек сигают? Нет, конечно! Вот и наша Таня, громко плача, могла бы броситься с балкона, где раньше предупреждала зари восход. Или с мостика через речку. Или перерезать себе вены пилочкой для ногтей… Кстати, роман И.-В. Гёте «Страдания молодого Вертера» спровоцировал целую волну суицидов среди Татьяниных ровесников.