Жизнь девочек была столь же тяжела и беспросветна. Хоть их не муштровали не плацу, но, как и мальчишек, гоняли на работы в поля и в мастерские. И так же истязали за малейшую провинность. Подросшую девочку мог поиметь любой офицерский чин, заглянувший «на огонёк» в посёлок. По достижении совершеннолетия девочек насильно венчали с кантонистами-выпускниками. Пары, никого не спрашивая, составлял командир роты. Зачастую это делалось путём жеребьёвки…

  Ряды кантонистов нужно было постоянно пополнять живым материалом. Помимо детей военных поселенцев туда попадали малолетние бродяжки-попрошайки, цыганята, дети ссыльных и каторжников, дети из еврейских местечек и также (внимание!) незаконнорожденные дети. Хочет ли женщина такой участи своему ребёнку?.. То-то, что нет!..

Святая вера или хитрый расчёт?

  Вот и Маша Троекурова тоже не хотела. Осесть где-нибудь в глухом углу у парочки не получилось бы. Спасаясь от полиции, они вынуждены были бы постоянно кочевать с места на место. Или жить по поддельным документам, которые надо ещё где-то раздобыть. Жить пришлось бы опять-таки в постоянном напряжении от страха, что подделка обнаружится… И главное, в их деле нет ни малейшего просвета; нет никаких шансов, хоть когда-нибудь перейти на легальное положение. Если полиция их схватит, то Дубровского ждёт виселица, Машу — каторга с лишением дворянского звания и имущества…