Он пишет: «Значит, под звёздочками, видимо, обозначены Уваров и Геккерн.»

  Что тут сказать… О последней пушкинской дуэли написаны десятки книг. Минкин от разбора литературного шедевра, коим является»ЕО», плавно переходит к расследованию заговора против Поэта. А это уже, друзья мои, другая книга.

  Мне, вообще, кажется, что на эту тему можно говорить, лишь имея с собой новые документы. Минкин же не знаком даже с теми, что уже есть. Например, мне кажется, что Фридкина он не читал. Ведь значение любого письма из другой эпохи — хоть простой записки к портному — Минкин оценивает правильно. Он отнюдь не преувеличивает, когда пишет:

  «Из этих писем мы узнаём не только обстоятельства жизни гения, мы познаём историю России — предмет достойный, важный, необходимый; и познаём её не в пересказах и толкованиях школьных учебников, где или «проклятый царизм», или «проклятый коммунизм», или «проклятый Запад»; — нет, мы познаём историю в её натуральном виде, из первых рук; эти письма для нас — машина времени.»

  И вот физик Владимир Фридкин публикует в своей книге «Дорога на Чёрную речку» аж 10 писем Жоржа-Шарля Дантеса. По сути дела, читая «Дорогу…», мы разговариваем с Дантесом тет-а-тет. Минкин же, судя по всему изложенному в «Немом…», с содержанием этих писем не знаком вообще. Иначе бы он понял, сколько сил и нервов потратил весной 1836 г. Геккерен на то, чтобы оттащить любимого Жоржа от Натальи Николаевны. Ясно одно: изменить линию поведения барон мог только под нажимом со стороны Карла Нассельроде.