Повторяю ещё раз: я не разделяю мнения, что «если бьёт и/или ревнует, — значит, любит». Ревность и гнев Натальи Николаевна порождались чувствами ущемлённости прав, обманутости и недооценённости. Она ведь с самого начала скептически относилась к любовным изливаниям Поэта.

  Обычно, как доказательство холодности Натали, исследователи приводят стихотворение Пушкина «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…». К сожалению, у сильной половины человечества понятия секса и любви зачастую или сливаются в одно целое, или секс подменяет любовь. Но многие женщины, любя всем сердцем и душой, удовольствия от интимной близости не испытывают.

  Более того, холостой Пушкин привык иметь дело с женщинами, как сейчас говорят, с пониженной социальной ответственностью. Сам же писал: «Да здравствуют гризетки!» А тут в постели девственница, воспитанная в строгих религиозных правилах. Естественно, она будет «стыдливо-холодна». А человеку, который привык к пересоленной пище, всё, нормально посоленное, кажется пресным.

  Поэтому, как доказательство подспудной неприязни Наташи Гончаровой к жениху, а потом и к мужу, я бы привела другие стихи. А именно:

Когда в объятия мои
Твой стройный стан я заключаю
И речи нежные любви
Тебе с восторгом расточаю,
Безмолвна, от стесненных рук
Освобождая стан свой гибкой,
Ты отвечаешь, милый друг,
Мне недоверчивой улыбкой;
Прилежно в памяти храня
Измен печальные преданья,
Ты без участья и вниманья
Уныло слушаешь меня…

  Говорят, что путь к сердцу женщины лежит через её уши. Уши Наташи были наглухо залеплены воском недоверия. Она прекрасно знала, что за Пушкиным прочно закрепился имидж дон Жуана: свидетельств тому накопилось великое множество. Теперь остаётся только догадываться, какие «речи нежные любви» с восторгом расточал Поэт своей невесте… И если уж даже Пушкина охватывало отчаяние, то надо признать, Натали была крепким орешком. Своё прозвище — Карс (неприступная турецкая крепость) — она оправдывала в полной мере.