«Расхожая, отвратительная пошлость: мол, нравственность проповедуют лишь те, кто грешить уже бессильны: импотенты, старики. Довольно одного Пушкина для уничтожения этой швали.»

  Тут так и хочется спросить: а какой швали? Пошляков, считающих импотентами проповедников нравственности? Или же самих проповедников — стариков и импотентов? Или проповедников, говорящих одно, а делающих другое?.. Во, какой простор для фантазии и сколько пищи для размышлений! Александр Викторович нам загнул так загнул! Не написал только, как Пушкин будет уничтожать «эту шваль». Наверно, восстав из гроба, перестреляет всех из дуэльного пистолета.

  Признаюсь, я, пока читала «Н. О.», в какой-то момент придумала новое словечко: перляп. Сперва хотела оставить его для личного пользования, но потом, поразмыслив, решила обнародовать. Перляп — это гибрид от перла и ляпа. В «Н. О..» подобные гибриды попадаются довольно часто.

  А между тем, Минкин продолжает кормить, если не соловьёв баснями, то читателей сказочками — это точно. Вот он пишет: «Какое-то время Онегин был любимой маской Автора. Потом маска начала тяготить. Потом Пушкин сбросил маску навсегда. Так сказочный принц сбрасывает лягушачью кожу. А если хотите реализма, — так бабочка навсегда покидает старый потрескавшийся кокон.»

  Заметим сразу: в сказке лягушачью кожу сбрасывает не принц, а Василисса Премудрая. Да и Пушкин — не бабочка, а человек. А у человека организация гораздо сложнее — сказочных превращений не жди.