«Так» сказал сам себе Лео. «Если сейчас две тысячи четырнадцатый год, как оно и должно было бы быть и точно было, когда я выехал в этот приют безумцев, то едва ли не все знаменитости из этого списка… мертвы. Причём некоторые – давно».

  «А если сейчас одна тысяча девятьсот семьдесят второй год, как меня пытаются уверить здешние лицедеи, то некоторые из списка – мертвы, некоторые живы и в добром здравии, а некоторые… в пелёнках, что ли? Уж, по крайней мере, не в том возрасте, чтобы на фрик-шоу ходить. Опять не сходится…»

  «И вообще» менторским тоном обратился к себе Лео «что делать этим уважаемым людям на фрик-шоу какого Нивеля? Понимаю, великим тоже надо развлекаться… но при чём тут шапито с уродцами? Ярмарочный балаган – в роскошном зале и с такими зрителями?»

  Лео отчего-то нисколько не сомневался в том, что Хрустальный зал – непременно роскошный.

  Но шоу заранее считал уличным балаганом.

  И расположенные веером фотографии смеющихся уродцев (один из которых показался смутно знакомым) это предположение вполне подтверждали.

  «И почему мне непременно надо быть там?»

  Ответ на этот вопрос он обнаружил в самой нижней части афиши, над самой чертой, за которой уже начинаются сноски и выходные данные издания.

  Афиша сообщила удивлённому до крайности гостю, что сценический коллектив господина Нивеля выражает особую благодарность совладельцу ночного клуба отеля «Оберон» господину Лео Кроссенбаху за его спонсорскую помощь в организации представления и содействие в рассылке приглашений высоким гостям.