Каждые две-три минуты он вынужденно останавливался, чтобы перевести дух и облизать губы, которые от неутолённой жажды начали уже потрескиваться и саднить по краям.

  И только минут через пятнадцать отчаянных усилий, придавив копчиком чуть ослабевший кожаный захват, освободил он горящие и багровые, словно облитые крутым кипятком кисти рук.

  Ещё несколько минут он сидел на полу, усмиряя дыхание и радуясь обретённой свободе.

  Потом привстал, оперевшись на край унитаза, и сплюнул накопившуюся тягучую слюну в тёмную воду.

  Медленно, цепляясь за стену, поднялся и выпрямился.

  Подошёл к раковине умывальница, выполненной в форме полураскрывшегося розового бутона и долго вглядывался в зеркало, изредка жмурясь от ослеплявшей его подсветки.

  На него смотрел немного ошалевший от обилия впечатлений темноволосый, диковатого вида мужик, всклокоченная шевелюра которого загустела и слиплась от пота, а карие глаза приобрели хищный зеленоватый оттенок с коротким, пронзительным разбойничьим отсветом.

  Лео казалось, что в его облике произошли какие-то изменения, и весьма значительные изменения, но какие именно – он понять не мог, потому что картинка в его глазах то двоилась, то периодически мутнела, а то и начинала вдруг дрожать и трансформироваться, меняя контуры лица и оттенки кожи.

  «Боже всемогущий, что же это?» спросил сам себя Лео.

  Он надеялся, что внутренний голос, которому он сам приказал замолчать, на этот раз ослушается и что-нибудь скажет.