И со вздохом добавил:

  — Да и некуда, признаться…

  И побрёл к лифту, грустно скрипя латексом.

  — Сударь! – крикнул ему вслед портье.

  — Что? – спросил Лео, не останавливаясь и не поворачивая головы.

  — У вас рана на затылке, — сообщил ему портье.

  — Я знаю, — с полным равнодушием ответил Лео.

  — Вызвать врача? – предложил портье.

  В его голосе слышалось подлинное, не наигранное беспокойство.

  «Этот парнишка или очень опытный актёр, что навряд ли» подумал Лео. «Или со мной действительно что-то совсем, совсем неладно…»

  — Не нужно, я в порядке…

  — Рана кровоточит, сударь, — предупредил портье.

  — Кровоточит? – переспросил Лео. – Забавно…

  И нажал кнопку вызова.

  Номер изменился до неузнаваемости.

  Исчезла тяжеловесная и угловатая ретро-мебель, золотистый балдахин, старомодная гипсовая лепнина на стенах.

  Преображение было полным и совершенно фантастическим: предметы обстановки превратились в плавно-искривлённые, причудливо-текучей формы конструкции, классифицировать принадлежность которых к определённому направлению комнатного дизайна не взялся бы и самый искушённый специалист.

  Впрочем, эти новые творения безумного гения заняли точно те места, на который стояли прежние, более консервативной формы изделия.

  Скрученный спазмами и сияющий глянцевой кожей оранжевый осьминог стоял точно на месте стола (о чём свидетельствовали четыре скучных вмятины на ковре, поместившиеся между щупалец головоногого).