— Тоже с побережья, — уточнила Генриетта. – Только северного.

  — Из Австралии? – удивлённо переспросил Бертран. – Далековато будет…

  — Я и сам почти местный, — с улыбкой произнёс Эдвин. – Восемь лет в вашей стране. Сначала по делам бизнеса, а теперь вот ещё и личные обстоятельства прибавились…

  И он кивнул на супругу.

  — И речь-то у вас чистая, ребята! – восхитился Бертран. – Почти что и без акцента… Хотя я тут ко всякому привык… Вот молодёжь в прошлом году приезжала. Нет, не у меня останавливались, в кемпинге. В нашей-то гостинице им, конечно, скучновато было бы. Но вот в кафе наше заглянули… Ну да, где мы сидим. И всё про руины говорили. Я сразу понял – столичные, выговор у них смешной. Парни и девчонки… Не запомнил толком, сколько их было. Всё сновали, бегали между столиками… Всё про руины говорили. Я хотел было вмешаться, объяснить им… Да разве их перекричишь? И говорить-то со мной не стали.

  — Руины? – переспросил Эдвин, доставая смартфон и выводя на экран карту окрестностей.

  — Мне говорили что-то… местная достопримечательность.

  — Э, нет, забудьте! – решительно заявил Бертран. – С молодыми промашку сделал, не докричался, а вам скажу со всей определённостью: не вздумайте туда ходить. Дурное это место, нехорошее…

  — Дурное? – переспросила Генриетта и заглянула через плечо мужа в смартфон.

– Средневековый замок? Я-то спокойно отношусь ко всей этой древней экзотике, а Эдвин – обожает.