— Мы куда-то идём? – уточнил Лео, провожая взглядом искорки, взлетевшие от стола к потолку.

  — Сюда!

  И примат показал на край площадки.

  — К барьеру! Отсюда лучше видно священное, чёрт его дери, действо.

  И махнул фее.

  — Леонора, и ты вали к нам. И тоже с выпивкой.

  Лео и Леонора, взявшись руки, нетвёрдой походкой приблизились к обитому алым бархатом ограждению, отделявшему край площадки от провала.

  — Да вы, матерь божья меня затрахай, просто сладкая парочка! – восхитился Себастиан.

  Лео промычал в ответ что-то нечленораздельное и, прислонив фею к барьеру, прижался к пышному напудренному заду.

  — А ведь ты на ней чуть не женился в семидесятом, — задумчиво произнёс Себастиан. – Да мамаша твоя, как всегда, помешала…

  — Чу-ушь! – с трудом разлепляя губы, промычал Лео.

  Кисловато-сладкий коктейль, который он в спешке хватанул и крепость которого поначалу не почувствовал, в соединении с изрядной порцией порошка дал эффект совершенно убойный.

  Сознание будто разделилось на две половины зримой горизонтальной чертой.

  В одной половине продолжалась трансляция из ночного клуба.

  Во второй же началась демонстрация какого-то немого, чудом сохранившегося на выцветшей киноплёнке фильма из жизни каких-то безумных и богатеньких фрачников-извращенцев, которые творили что-то неописуемое в незнакомых… или почему-то знакомых… комнатах с красными стенами…

  Господь всемогущий, да что же это?