— Это лишь образы, Кроссенбах. Маски, грим и немного фантазии. Но люди – рабы сцены, которую мы для них построили. Их реальность – создаваемые нами образы. Их тела – созданные нами сценические костюмы, реквизит нашего театра.

  — О, не я придумал это, Кроссенбах. Этот мир – гениальное творение Демиурга. Люди знают Творца под разными именами: Яхве, Саваоф, Иисус Христос, Энлиль, Баал, Мардук, Ахура Мазда, Индра, Шива, Кришна и Вишну и ещё сотни других имён, произносимых людьми вслух и не подлежащих произнесению, явных и тайных, сакральных и давно утративших ореол святости, сохранившихся до наших дней и утерянных во тьме веков.

  — Людям известны и другие его имена: Сатана, Люцифер, Вельзевул, Ариман и множество иных, произнесение которых ведёт к единение с той стороной Творца, которую люди считают тёмной.

  — Но нам известно, что нет никакой тёмной стороны, как нет и светлой.

  — И свет и тьма – иллюзии, игра воображения ограниченного человеческого разума.

  — Иллюзорный свет и воображаемая тьма исходят от одного источника, одного Творца, создателя обманчивого мира материи.

  — И только нам, знающим истину, дано обращаться к нему по имени.

  — Потому что только мы знаем подлинное имя Демиурга. Мы знаем, что Создателя зовут – Ялдабаоф!

  — И ты это знал, Кроссенбах! Точнее, не ты, а тот, кто прячется сейчас под твоей маской.

  Лео удивлённо посмотрел на толстяка.