В общем, эклектичная сумятица, импортированная с берегов дальних морей.

  Кровать-футон с пышным матрасом, похожим на взбитое ветром облако.

  Двери остались европейские, распашные, но на межкомнатной – появились узорно вырезанные драконы.

  Напольные лампы из рисовой бумаги, в обрамлении лакированных деревянных реек.

  Картина с изображение вздымающейся волны…

  — Хокусай, — пояснил толстяк, перехватив взгляд Лео. – Разумеется, репродукция.

  И снова завопил:

  — Амелия!

  Наконец, Амелия вышла,

  Была она смуглокожа, с точёной фигуркой, высока и статна, красива особой красотой мулатки.

  С пышным куполом чёрных волос.

  С глазами-миндалинами.

  С высокой грудью и вздыбленными сосками.

  Да… вышла она обнажённой.

  Полностью.

  Не считать же одеждой коралловые бусы на шее?

  Она смотрела удивлённо.

  Нет, не на Лео. Лео она поначалу вообще не удостоила взглядом.

  Смотрела она на своего… мужа, любовника, пожилого бой-френда?

  Смотрела удивлённо на толстяка, который снова принялся летать туда и сюда, время от времени забега даже в прихожую, а оттуда – прямиком в соседнюю комнату, проносясь метеором в пространстве между двумя остолбеневшими спутниками.

  И говорил, говорил…

  Какую, с точки зрения Лео, чушь: об их с Лео общих делах, приятелях, весёлых вечеринках в ночном клубе, о Себастиане, который хотел увеличить какой-то процент, но…

  — Стоп! – решительно прервал рассказчика Лео, заслышав знакомое имя.