Движения его были столь порывисты, что Лео даже зажмурился на мгновение, ожидая неминуемого столкновения.

  Но по счастью, всё обошлось.

  Внезапный бегун с широкой и бессмысленной, едва ли не лунатической улыбкой на лице, привизгнув, короткой дугой обогнул Лео и его даму и скрылся где-то в гудящих джунглях семейного зала.

  И тут, с коротким запозданием, осознал Лео, что облик его изменился.

  И помимо появившегося на любовнике изрядно помятого пиджака и было и ещё кое-что…

  Шрам!

  Свежий, кровоточащий шрам на лбу.

  Лео успел заметить и тонкие струйки крови на линии бровей.

  «Брать…» вспомнил Лео. «Брать у вас…»

  — Идём? – и Эмма кивнула в сторону коридора.

НОМЕР.

  Она явно вела его в свой номер.

  «А чего стесняться?» с наигранным циничным безразличием успокоил сам себе Лео. «Мы же на сцене».

  Ключ она взяла не на рецепции.

  Один из помощников портье протянул ей бронзу у самой лестницы, словно бы специально её там поджидая.

  «А может, и специально…»

  Лео устал удивляться.

  В конце концов, не удивляются же зрители в театре, завидев ангела, спускающегося на тросах откуда-то с потолка.

  Или посмотрев историю про почтенную мать семейства, которая после трёх часов стенаний на сцене совершенно случайно, токмо волею божьей и автора пьесы, обнаруживает заветную родинку на плече садовника, как-то ненароком забредшего в запущенный сад, и, таким чудесным образом воссоединяется с потерянным лет сорок назад сыном, коего не чаяла уже и обнять в дольнем мире.