Тут туман окончательно охватил его и Лео рухнул на пол.

  Очнулся он на постели, и туманным, мутнеющим взглядом долго смотрел на золотистый балдахин, что плавал над ним подобно гигантской медузе, важно шевелящей бахромчатыми краями своего округлого узорчатого тела.

  Где-то рядом с ним послышался слабый вздох.

  Он повернул голову на звук.

  Девушка не ушла.

  Она стояла у стены и смотрела на него.

  Внимательно, но безо всякого участия и теплоты, холодно-заботливым взглядом.

  — Пришли в себя, господин Кроссенбах? – осведомилась она.

  «Все знают моё имя» с лёгким зудом раздражения подумал Лео. «Все знают, кто я такой, где я бываю и где ещё не был, закрыт номер или открыт, пришёл я в себя или тону в бреду… Я один ничего толком не знаю! Плыву в дурном потоке…»

  — Пришёл, — подтвердил Лео.

  Затылок саднило.

  «Должно быть, ударился, когда падал».

  Лео повернулся на бок, потом, упираясь рукой в сморщившееся покрывало, приподнялся и сел на кровати.

  Ногой нащупал тапочки.

  Широким барским движением запахнул халат.

  И спросил:

  — Это вы меня уложили?

  Девушка кивнула в ответ.

  — Очень любезно с вашей стороны…

  Она промолчала в ответ. Взгляд её был пуст и неподвижен.

  — Долго я был без сознания?

  — Недолго, — ровным, безжизненным голосом ответила горничная. – Совсем недолго. Сейчас половина одиннадцатого. Есть время спокойно поужинать. Вы успеете в ночной клуб. Основная программа начнётся в первом часу ночи…