— Это был любимый артист в труппе господина Нивеля… Ты слушаешь, Малеус?

  Демон не ответил.

  Он с тревогой прислушивался к нарастающему звуку шагов.

  Кто-то шёл по коридору, кто-то приближался…

  — Господин Нивель так переживал потерю, что покончил с собой. А ты, хитроумный беглец, успел спуститься вниз и обмазаться кровью невинной жертвы. И сбежать до появления свидетелей.

  — А ты потом ещё почти четыре десятка земных лет лежал недвижно в подвале одного из древних зданий города, обретая полноту плоти. И очнулся в облике Лео Кроссенбаха, но лишь с частью его ложной, искалеченной памяти. Хотя, возможно, глупый Лео и сам хотел бы исчезнуть без следа или хотя бы вытравить память об «Обероне»…

  Малеус вскочил и испуганно закрутил головой. Гул шагов нарастал, он был уже совсем близко. Казалось, топали десятки подошв, сзади и спереди, повсюду, замыкая мёртвый круг.

  — Три недели! – торжественно провозгласил Саклас. – Ты очнулся, вылез из подвала – и всего три недели провёл безумным бродягой под мостом, прежде чем мы нашли тебя и вернули домой. Оно того стоило, Малеус? Ты ведь и демоническую часть своей личности подавить не смог. Фантом, отделившийся от тебя, воплотился в женщину, имя которой…

  — Эмма! – потрясённо прошептал Малеус.

  Шум шагов стих, но демон отчётливо слышал дыхание и видел призрачные очертания окружившей его толпы.

  — Она воплотилась раньше тебя, и раньше тебя выбралась из подвала. Опередила всего на день, но потратила этот день на бесцельное блуждание по городу. Её память тоже оказалась повреждена… Пришлось сочинить воспоминания о больнице, дабы не разрушить её психику до основания. Опасный это ритуал – воплощение.