Лео покачнулся в кресле.

  — Ты и впрямь не в себе, — заметил Себастиан, открывая дверцы встроенного в стену бара.

  В заискрившихся по светом ламп зеркальных поверхностях отразились десятки разнокалиберных и разномастных бутылок и бутылочек, и, кажется, одна увесистая толстобокая фляга с этикеткой цвета электрик.

  — Это спектакль на тебя так подействовал?

  Лео кивнул в ответ.

  — Должно быть, он. Громкая музыка, местами заунывная, а местами – чрезмерно бравурная. Фальшивые голоса, срывающиеся на визг. И этот странный финал, с погибающим карликом. Между прочим, этот солист с крылышками приходил ко мне в номер…

  — Вот как? – удивлённо переспросил Себастиан. – Приходил к тебе? И чём он с тобой говорил?

  Лео пожал плечами.

  — Знаешь, ни о чём. Просто прокричал что-то… какую-то нелепость… Я не запомнил. А потом выпрыгнул с балкона – и исчез. Я посмотрел вниз – никаких следов. Ни тела, ни крови… Как будто этот скандалист и впрямь улетел в небо! Наверное, надо было бы сообщить дирекции отеля или в полицию. Но ведь тела нет, да и…

  — И наш маленький артист жив и здоров, — бодрым голосом завершил за него фразу Себастиан и показал гостю выбранную им непочатую бутылку с «Мартини Бьянко».

  — Давай что-нибудь лёгкое пропустим. Я ведь эту бутылочку специально для такого торжественного случая хранил. Думал, вот вернётся мой старый приятель, посидим вот так за полночной трапезой, вспомним былые дни. Выпьем в ожидании ужина, закусим местными маслинками, а они – чудо как хороши. Крупные, отборные, пропитаны жаром здешних мест… Тебе грейпфрутовый сок или апельсиновый?