Розовые, зелёные, красные и перламутровые жидкости текли по нему со всевозможных сторон, смешиваясь с тугими водяными струями и стирая вещественные следы испытанных приключений.

  Минут через сорок, чистый и благоухающий добрым десятком запахов, от лаванды до ванили, Лео выбрался из душа и зашёл в комнату.

  Минут за пять до этого Лео подумал, что неплохо бы как-то решить вопрос с одеждой, потому как прежняя, скомканная и, должно быть, уже запылившаяся, никак его не привлекала.

  Наиболее подходящим он считал звонок аттенданту из отдела обслуживания номеров с просьбой принести что-нибудь подходящее из его комнаты, потому как он совершенно случайно застрял в чужом номере с пришедшей в совершенную негодность одеждой, так как… э-э…

  Ну, в общем, всем всё понятно!

  Но в комнате, под светом торшера, обнаружил Лео на убранной персиковым покрывалом софе заранее разложенную и тщательно отутюженную одежду, явно его размера и для него же приготовленную.

  Классическую и вечернюю.

  Тёмно-синий, со сдержанной, голубовато-серой полоской пиджак. Брюки в цвет пиджака с идеально проведённой строгой полоской, охваченные заранее заправленным ремнём. Кремовая сорочка с простроченной пуговичной планкой.

  На прикроватном коврике поджидали его чёрные лаковые туфли, из широко раскрытых светло-кожаных пастей которых выглядывали задорно языки тёмно-синих носков.

  «А ремень кстати» подумал Лео. «Мой-то в негодность пришёл…»