— Осквернение! – объявил всё ещё невидимый Саклас.

  Рёв зрительских голосов стал оглушительным.

  Малеус задрал голову: бесчисленные театральные ряды уходили вверх расширяющимся к небу циклопическим амфитеатром.

  — Весь твой мир приветствует собрата, — стихшим и потеплевшим голосом произнёс Саклас. – Матильда Кнотцер и Себастиан Келлер тоже здесь. Они ведь до сих пор принимаю тебя за Лео. Думают, что ритуал вернёт тебе память. Ничего, милый, они полюбят тебя и демоном.

  Чей-то голос, утопающий в эхе собственных слов, глубоким барионом с размеренностью маятника начитывал:

  — Пять и два – целостность личности, глубина проявления в этом мире, два уровня расположения в здании на перекрёстке, пять – номер мира в иерархии мироздания, место воплощения, семь – число архонта, седьмая площадка для представления…

  И, провозгласив всё это трижды, голос умолк.

  Так знакомые Малеусу аплодисменты, уже слышанные им в облике Лео, обрушились на него оглушающим водопадом, лишая слуха, подавляя волю, придавливая тяжестью звуков к задрожавшему полу.

  И только звеняще-медному звуку гонга удалось на краткий миг пробиться сквозь этот грохочущий и плещущий звуковой поток.

  Дрожание пола усилилось и демон слегка помутнившимся, но всё ещё способным уловить отдельные детали взглядом захватил медленные движения трещин, ползущих по чёрному полу.

  — Круг замкнулся! – с нескрываемым сладострастным торжеством произнёс Саклас.