Сперма струёй брызнула в глубины огненного женского тела и Лео, кончая, завыл в голос.

  Леонора подхватила его крик.

  На обрыве крика Лео стал терять сознание и лишь краешком его уловил:

  «Мы бросили её в номере… здорово, должно быть, крутилась… смогла распутаться, набросила на себя штору и пошла гулять по отелю… спустилась на лифте в подвал и чиркнула… баллоны с газом для генератора… никто ничего не успел понять… пламя и взрыв…»

  В подступившей темноте кто-то невидимый, но властный и грозный спросил Лео:

  — Откуда взялись эти спички, Лео? Чудесные сандаловые спички, новая партия поступила в конце марта. Шторы ведь сами не горят, Лео?

  Он очнулся на ворсисто-ковровом полу, в тёмном коридоре, с расстёгнутыми брюками и разорванной в полосы рубашкой, с пересохшим горлом, но с головой на удивление ясной.

  Где-то вдали горела одинокая слабосильная лампочка.

  Лео с трудом приподнялся, еле удерживая на шее потяжелевшую голову, и, царапая ногтями стены, потянул себя вверх, распрямляясь и с трудом принимая относительно вертикальное положение.

  Минуты три он стоял в полутьме, восстанавливая сбившееся в бессознании дыхание и вглядываясь в расплывающийся ламповый свет.

  Потом, прислонившись к стене, повернул голову, вглядываясь в кромешную тьму за спиной.

  Логика подсказывала, что надо идти на свет.

  Но неверный этот и туманный свет пугал больше, чем тьма.